<<
>>

Политика Ирана: верность принципам и новые акценты.

После образования исламского государства в 1979 г. Иран выдвинул несколько основополагающих принципов, которые легли в основу его внешней политики. До настоящего времени с небольшими коррективами они продолжают влиять на внешнеполитический курс ИРИ.
Так, в преамбуле конституции ИРИ записано, что «Конституция Исламской Республики Иран создает условия для продолжения революции в стране и за ее пределами и пытается путем развития отношений с другими исламскими и народными движениями найти путь образования единой мировой исламской уммы (нации) и способствовать усилению борьбы за спасение угнетенных народов во всем мире».
В последующем это положение было оформлено в виде концепции «Экспорта исламской революции», долгие годы остававшейся одним из главных направлений внешней политики ИРИ. Другой важнейший конституционный принцип внешней политики отражен в ст. 1, в которой провозглашается «полное отрицание колониализма и предотвращение иностранного влияния», а также «обеспечение опоры на собственные силы и самодостаточности в науке, технике, промышленности, сельском хозяйстве, военной области и т.д.». В ст. 152 в раскрытие этих положений декларируется, что «Внешняя политика Исламской Республики Иран основана на отрицании всякого господства над Ираном либо со стороны Ирана, сохранении независимости во всех сферах и территориальной целостности, защите прав всех мусульман и непринятии на себя обязательств перед гегемонистскими державами и на мирных взаимоотношениях с государствами, не имеющими враждебных отношений в отношении Ирана». Данные установки нашли свое применение при формулировании другой важнейшей внешнеполитической концепции ИРИ — «Ни Запад, ни Восток, а исламский Иран», также ставшей ориентиром для внешнеполитических ведомств ИРИ при формировании и осуществлении внешней политики послереволюционного Ирана.
В русле вышеуказанных установок Иран стал инициатором или участником целого ряда внешнеполитических событий, пытаясь на практике реализовать свои теоретические установки.
В частности, в последние годы иранское руководство сделало ставку на поддержку антиизраильских военно-политических группировок в таких арабских странах, как Сирия, Ливан, Йемен, прежде всего при опоре на проживающих здесь шиитов. Большую поддержку ИРИ также оказала радикальному движению ХАМАС в Палестине. С конца 1990-х — начала 2000-х годов Иран сделал заявку на превращение в региональную державу, активно влияя на процессы, происходящие не только на Ближнем Востоке, но также в Закавказье и в Центральной Азии.
Именно в контексте всего вышесказанного следует рассматривать ядерную программу Ирана, которая с недавних пор превратилась в фактор мировой политики и, судя по всему, сегодня отодвигает на задний план многие другие острейшие проблемы Ближневосточного региона. По крайней мере, за последние десять лет ООН ни одному другому государству не уделяла так много внимания, как Ирану. СБ ООН начиная с 2006 г. принял шесть резолюций по ядерной программе ИРИ, четыре из которых вводили конкретные санкции, направленные на прекращение всех работ ИРИ по обогащению урана. При этом ни одна из резолюций не была выполнена иранской стороной. Пожалуй, это единственный за всю историю ООН случай, когда единогласные решения постоянных членов СБ ООН так откровенно игнорируются одним из членов- учредителей этой организации.
Следует отметить, что осуществление Ираном своей ядерной программы началось не сегодня. Еще в 1957 г., на заре шахской «Белой революции», в Иране было подписано американо-иранское соглашение о сотрудничестве в области мирного использования ядерной энергии в рамках программы «Атом для мира». В практическом плане американо-иранское ядерное сотрудничество началось в 1959 г., когда в Иране был создан Тегеранский ядерный научно- исследовательский центр, в который в 1967 г. США поставили исследовательский реактор мощностью 5 МВт.
В 1974 г. в Иране был принят план развития ядерной энергетики, который предусматривал сооружение 23 ядерных энергоблоков. Основными поставщиками ядерных технологий должны были стать США, ФРГ и Франция.
Для реализации этого плана была создана действующая и сегодня Организация по атомной энергии Ирана, в задачи которой, помимо всего прочего, входило создание замкнутого ядерного топливного цикла, т.е. именно то, против чего сегодня с такой непримиримостью выступают западные страны во главе с США. Судя по всему, в тот период в условиях конфронтации с СССР и другими социалистическими странами возможность создания Ираном ядерного оружия укладывалась в логику холодной войны и противоборства держав в «двухполярном мире». В то же время шахское правительство, так же как и нынешнее, заявляло о своем отказе создавать атомную бомбу. В 1958 г. Иран вступил в МАГАТЭ, с 1970 г. является участником ДНЯО. Кроме того, Иран присоединился к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний и в 1974 г. внес на рассмотрение ООН предложение об объявлении Ближнего Востока зоной, свободной от ядерного оружия.
С середины 1970-х годов Иран приступил к осуществлению ряда ядерных проектов с помощью иностранных государств, важнейшими из которых стали строительство Бушерской АЭС (с участием ФРГ), АЭС в Ахвазе (с участием Франции) и подготовка иранских специалистов-ядерщиков в США и странах Западной Европы.
Таким образом, в шахский период проблема ядерного статуса Ирана стояла не менее остро, чем в наши дни, однако тогда этот вопрос не вызывал никаких международных дискуссий, и можно только догадываться, как далеко мог бы продвинуться Иран в реализации своей ядерной программы, если бы не исламская революция, которая привела к сворачиванию всех ядерных разработок при осуждении новыми иранскими лидерами всех стран — обладателей ядерного оружия за их нежелание раз и навсегда избавиться от него.
Вновь интерес к ядерным исследованиям, в том числе созданию оружия массового поражения, проявился у иранского руководства в ходе войны с Ираком, после того как последний применил против иранской армии химические отравляющие вещества, жертвами которых, по иранским данным, стало не менее 50 тыс.
человек. Тогда ни одна из влиятельных мировых держав не заявила в связи с этим своего протеста. После этого тогдашний спикер иранского парламента Али Акбар Хашеми-Рафсанджани заявил: «Мы должны полностью вооружить себя для оборонительных и наступательных целей химическим, бактериологическим и радиологическим оружием». Сегодня многие критики иранской ядерной программы, ссылаясь на это заявление, указывают на стремление Ирана к созданию своего атомного оружия. Однако следует учитывать эмоциональную сторону этого заявления, сделанного в условиях вынужденного прекращения войны с Ираком, когда, потеряв почти миллион человек, Иран фактически не выполнил ни одной из внешнеполитических задач, поставленных им в начальный период войны с Ираком. В ходе ирано-иракской войны стало очевидным, что у ИРИ нет необходимых ресурсов для осуществления «экспорта исламской революции» в соседние мусульманские страны, тем более для активного противостояния Западу и Востоку, и предстоит большая работа по наращиванию экономического и военно-технического потенциала для превращения Ирана в эталон исламского мира.
Однако в 90-х годах прошлого столетия иранская ядерная программа развивалась вполне легитимно в рамках двустороннего сотрудничества с другими странами, в том числе с Россией, и ни у кого не вызывала особых возражений.
Так, в 1989 г., еще в период существования СССР тот же А. Хашеми- Рафсанджани посетил нашу страну в составе представительной делегации и заключил с советским руководством ряд соглашений о реализации нескольких масштабных технико-экономических проектов, в том числе и в области освоения атомной энергии.
В 1994 г. Иран заключает с Россией договор о завершении строительства АЭС в Бушере, которое к этому времени было выполнено на 75—80%. Это соглашение также не встретило особых возражений, в том числе и со стороны США, поскольку Россия гарантировала, что после вступления в строй этой АЭС ядерное топливо для нее будет поставляться из России и ею же забираться и утилизироваться после его использования.
Обострение ситуации с иранской ядерной программой произошло в 2002 г., когда иранские диссиденты опубликовали ставшие им известными факты тайных приготовлений ИРИ к самостоятельному обогащению урана.
При этом было названо несколько конкретных объектов в Натанзе, Араке и Исфахане, где эти приготовления велись в обход инспекций МАГАТЭ.
Вскоре Иран признал достоверность поступившей информации, но при этом заявил, что работы по обогащению урана и производству тяжелой воды только начинаются и МАГАТЭ предоставляется полная возможность осуществлять инспекции на указанных объектах. При этом Иран сразу же заявил
об исключительно мирном характере проводимых им ядерных исследований. Необходимость создания ядерной энергетики иранское руководство мотивировало тем, что районы нефтедобычи и нефтепереработки в Иране находятся далеко от главных промышленных центров страны, в то же время использование для внутреннего потребления природного газа, нефти и нефтепродуктов в ИРИ постоянно растет, и при сохранении такой тенденции Иран в скором времени может превратиться в импортера нефти и нефтепродуктов, что катастрофически отразится на его бюджете. (Подобные заявления имеют веские основания, учитывая изношенность основных фондов в секторе нефтедобычи, ограниченность возможностей для внешних инвестиций в нефтяную и газовую промышленность ИРИ и быстрые темпы роста потребления электроэнергии в этой стране, которые в последние годы прирастают на 8—9%.) Следует также отметить, что за все годы исламского правления ИРИ так и не вышла на уровень нефтедобычи шахского периода и добывает сегодня примерно на 1 млн баррелей в день меньше (около 4,5 млн баррелей), чем в конце шахского правления, при удвоении численности иранского населения.
В следующем, 2003 г., казалось, появился шанс для полной легитимизации иранской ядерной программы, после того как по итогам мониторинга МАГАТЭ «евротройка» (Германия, Франция и Великобритания) предложила Ирану прекратить обогащение урана и подписать Дополнительный протокол к ДНЯО о праве МАГАТЭ на экстренные, незаявленные инспекции иранских ядерных объектов. При выполнении этих требований европейские державы обязались помочь Ирану в осуществлении его мирной ядерной программы и расширить научно-техническое сотрудничество с этой страной в других областях.
21 октября 2003 г. Иран заявил, что готов на этих условиях выполнить предложения «евротройки», подписал Дополнительный протокол и объявил о приостановке работ по обогащению урана. После этого в течение двух с лишним лет МАГАТЭ осуществляла частые инспекции иранских ядерных объектов и ставила перед Ираном многочисленные вопросы, главные из которых сводились к тому, откуда у Ирана появились те или иные компоненты для ядерных исследований, на которые, не нарушив коммерческую тайну и не подставив своих партнеров, иранская сторона ответить в тот период была не в состоянии. Впоследствии стало известно, что отдельные компоненты для своей ядерной программы Иран получил от Аргентины, Швейцарии, но главным образом от «отца» пакистанской атомной бомбы Абдул Кадыр Хана, который передал Ирану чертежи газовых центрифуг для обогащения урана.
В то же время следует подчеркнуть, что за эти два с половиной года европейские страны не сделали практически ничего для выполнения своих обязательств перед Ираном.
Так продолжалось до 24 июня 2005 г., когда на президентских выборах в ИРИ победил представитель иранских радикалов М. Ахмадинежад, который заменил на этом посту либерала и реформатора С. Хатами, сделавшего ставку на достижение консенсуса с лидерами западноевропейских стран по решению ядерной проблемы, но не добившегося ожидаемого результата.
М. Ахмадинежад, бывший офицер Корпуса стражей исламской революции (КСИР), решительно изменил подход Ирана к ведущимся с Западом переговорам. Опираясь на новый состав подчиненного ему Совета министров (девять ведущих министерств, в том числе обороны, нефти, торговли, связи, жилищного строительства, культуры и исламской ориентации, возглавили бывшие служащие КСИР), М. Ахмадинежад выступил за немедленное возобновление и ускорение ядерной программы ИРИ. 1 августа 2005 г. Иран официально уведомил МАГАТЭ о возобновлении работ по обогащению урана. 11 августа Совет управляющих МАГАТЭ принял резолюцию, осуждающую такое решение и призывающую Тегеран прекратить все работы на этом направлении. 24 сентября 2005 г., после отказа ИРИ выполнить это указание, СУ МАГАТЭ заявил об отсутствии у него уверенности в мирном характере ядерной программы ИРИ и передал иранское ядерное досье в СБ ООН.
Первая резолюция СБ ООН № 1696 от 31 июля 2006 г. не вводила санкций. Она лишь подтверждала принятые СУ МАГАТЭ решения и призывала Иран к их выполнению, указывая, что в противном случае против него будут приняты санкции в соответствии со ст. 41 главы VII Устава ООН.
После принятия этой резолюции со стороны Ирана последовало заявление о том, что ИРИ является участником ДНЯО и вопрос о его ядерной программе находится исключительно в компетенции МАГАТЭ, поэтому рассмотрение его в СБ ООН является незаконным. В связи с этим он отказывается выполнять какие-либо решения по данному вопросу, исходящие от этого органа. Одновременно Иран заявил о применении СБ ООН двойных стандартов, указав на Израиль как страну, отказывающуюся подписать ДНЯО, не допускающую на свои ядерные объекты никакие международные инспекции и в то же время не подпадающую ни под какие санкции СБ ООН.
Последующие четыре резолюции СБ ООН по Ирану (№ 1737 от 23 декабря 2006 г., № 1747 от 24 марта 2007 г., № 1803 от 3 марта 2008 г. и № 1929 от 9 июня 2010 г.) последовательно вводили все более серьезные санкции против ИРИ. Причем если первые три в основном сосредоточивались на проблеме международных ограничений и запретов на все сделки с Ираном в области ядерных разработок, то последняя ввела однозначные запретительные санкции на поставки Ирану обычных, в том числе оборонительных, видов вооружений, а именно «любых боевых танков, боевых бронированных машин, артиллерийских систем большого калибра, боевых самолетов и вертолетов, военных кораблей, ракет или ракетных систем, а также связанных с ними материальных средств, включая запасные части». Принятие такого решения косвенно подтверждало тот факт, что предыдущие санкции СБ ООН, направленные на предотвращение поставок в Иран материалов и технологий, связанных непосредственно с выполнением ИРИ ее ядерной программы, оказались неэффективными, поэтому постоянные члены СБ ООН пошли на распространение санкций на области, никак с ядерной программой Ирана не связанные.
После принятия резолюции № 1929 президент России Д. Медведев принял решение о запрете поставок в Иран оборонительного ракетного комплекса С 300, сделка по которому была заключена еще за два года до принятия этой резолюции, причем Иран уже сделал предоплату в размере 166 млн долл. Россия также отказалась от поставок запасных частей для самолетов и танков, ранее проданных Ирану. В то же время все работы, связанные с подготовкой первой иранской АЭС в Бушере к пуску, были продолжены. Со своей стороны США и ряд западноевропейских стран не только в полном объеме выполнили все положения резолюции, но и ввели многочисленные односторонние дополнительные санкции, что вызвало негативную реакцию российского руководства.
Давая оценку ядерной программе ИРИ, следует подчеркнуть, что для нынешнего иранского руководства эта программа нацелена на выполнение целого ряда задач, далеких от собственно технической стороны обсуждаемых вопросов. То же самое можно сказать и о позиции США и ряда других стран, оценивающих ядерную программу Ирана как главную угрозу миру.
Что бы ни говорили различные ангажированные эксперты, ядерные изыскания в Иране находятся лишь на этапе своего становления. О возможности создания Ираном полноценного ядерного заряда можно будет говорить только тогда, когда степень обогащения урана приблизится к 90%, для чего надо создать каскады синхронно работающих центрифуг в количестве 55—60 тыс. единиц. В настоящее время в центре обогащения урана в Натанзе установлено не более 8500 центрифуг, причем не менее половины из них устаревшей конструкции, типа П1, на которых нельзя достигнуть обогащения свыше 3,5%. Динамика установки центрифуг в Натанзе также свидетельствует о том, что до контрольной цифры 55—60 тыс. центрифуг Ирану еще очень далеко. Поэтому накал политических страстей вокруг иранской ядерной программы явно не соответствует исходящей от нее угрозе. И этому есть свое объяснение. Иран заинтересован завышать свои ядерные возможности исходя из ряда поставленных им внутри- и внешнеполитических задач. Во-первых, либеральный реформаторский курс бывшего президента М. Хатами привел к расколу иранского общества и к определенной девальвации революционных исламских ценностей, что заставило иранских радикалов в руководстве страны искать новые стимулы для сплачивания иранского общества вокруг идеи превращения ИРИ в образец исламского государства. На роль одного из таких стимулов и подошла ядерная программа ИРИ. Сегодня в Иране мало кто вдается в тонкости этой программы, тем более никто не обсуждает ее военный аспект, но зато каждый иранец убежден, что весь западный мир ополчился против законного права ИРИ на мирное использование атома. Чем более строгие санкции вводит СБ ООН против Ирана, тем успешнее он решает проблемы, важные для страны, часто никак не связанные с ядерной проблематикой. Например, после принятия последней резолюции СБ ООН иранские власти безболезненно отпустили цены на бензин и нефтепродукты, что еще недавно могло бы привести к социальному взрыву. В то же время ускорилась программа строительства новых мощностей по производству бензина, дефицит которого, составлявший еще в 2009 г. 40% потребляемого в стране топлива, в течение 2011 г. должен быть сведен к нулю. Можно привести много других примеров мобилизации иранского населения на выполнение важных народно-хозяйственных задач после принятия СБ ООН очередных антииранских резолюций.
Реализуя ядерную программу, ИРИ, несомненно, усиливает свое влияние и авторитет в развивающемся мире. Несмотря на некоторые демарши, предпринимаемые руководителями отдельных арабских стран, в целом мусульманский, да и не только мусульманский развивающийся мир с одобрением относится к иранской ядерной программе. Так, в мае 2010 г., незадолго до принятия резолюции № 1929 СБ ООН Турция и Бразилия без одобрения ведущих мировых держав пошли на подписание с ИРИ договора об обогащении иранского низкообогащенного урана до 20%-ного уровня на территории Турции, что получило единодушную поддержку ОИК. Эти же две страны, являясь непостоянными членами СБ ООН, 9 июня 2010 г. проголосовали против принятия резолюции № 1929.
Что касается позиции Запада по иранской ядерной программе, то она также не может считаться прозрачной и политически неангажированной. В частности, США не скрывают, что вне зависимости от развития иранской ядерной программы считают иранский режим нелегитимным и террористическим и уже давно причислили ИРИ к так называемой «оси зла». Свержение или существенная трансформация нынешнего иранского режима, безусловно, является одной из задач американской внешней политики.
Судя по всему, используя антииранскую риторику, США намерены также решить и некоторые стратегические задачи. Так, в апреле 2007 г., накануне принятия очередной антииранской резолюции № 1747, США заявили о начале переговоров с Польшей и Чехией о размещении на их территории стратегической системы противоракетной обороны, мотивировав свое намерение возросшей ракетной угрозой со стороны Ирана. Это вызвало серьезную озабоченность России, которая справедливо оценила этот шаг как очередную попытку продвижения вооруженных сил НАТО на восток. Одновременно, ссылаясь на ту же иранскую угрозу, США вели переговоры с Турцией и некоторыми республиками Закавказья об использовании их территорий для возможного нападения на Иран. Одновременно США предприняли беспрецедентное давление на другие страны с целью не допустить укрепления их экономических и финансовых позиций в Иране на период отсутствия там американских корпораций. Еще в 1996 г. Конгрессом США был принят так называемый закон Д’Амато, который запрещает иностранным компаниям под угрозой американских санкций любые инвестиции в иранский нефтегазовый комплекс в размере более 20 млн долл. В 2007 г. Палата представителей Конгресса США в ответ на попытку газодобывающих стран реализовать иранскую инициативу о создании международного газового консорциума одобрила законопроект, запрещающий зарубежным государствам создавать газовые организации по типу ОПЕК. В этом же контексте можно рассматривать и американское давление на участников проекта сооружения газопровода Иран—Пакистан—Индия, который, несмотря на несомненную выгоду для всех его участников, включая российский «Газпром», уже много лет продолжает находиться в стадии обсуждения. То же можно сказать и о негативном отношении США к участию ИРИ в строительстве магистрального газопровода Nabucco, в реализации которого заинтересованы многие страны Европы. Однако известно, что без участия Ирана этот проект становится заведомо нерентабельным.
Учитывая все вышесказанное, можно не сомневаться, что любые уступки Ирана по ядерной программе вряд ли приведут к нормализации его отношений с США и их ближайшими союзниками. В то же время Иран и в условиях применения санкций продолжает наращивать сотрудничество с рядом европейских стран, такими, например, как Италия и Швейцария, не говоря уже о Пакистане, Индии, Бразилии, Венесуэле, Турции, Белоруссии и ряде других стран с динамично развивающимися экономиками.
Что касается России, то, несмотря на солидарное голосование в СБ ООН, российская позиция отличается от западного видения иранской ядерной программы. Российское руководство неоднократно заявляло о том, что не допустит создания в Иране ядерного оружия, но в то же время не является в этом вопросе сторонником алармистских настроений и будет настаивать на решении иранской ядерной проблемы исключительно мирными средствами.
<< | >>
Источник: А. В. Торкунов. Современные международные отношения. 2012

Еще по теме Политика Ирана: верность принципам и новые акценты.:

  1. 2. 2. 2. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ИРАНА
  2. Соотношение «национального» и «общеисламского» интересов во внешней политике Саудовской Аравии и Ирана
  3. Политика США в отношении Ирана в контексте развития иранской ядерной программы
  4. Верность предприятию и профессиональное обучение
  5. НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ
  6. 5.1. Интернет-среда и новые политико-коммуникационные возможности
  7. Духовный лидер Ирана
  8. Новые богачи и новые бедняки
  9. 2. 2. 1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ИРАНА
  10. 2. 2. 3. ЭКОНОМИКА ИРАНА
  11. Новые нравы — новые требования
  12. 1. Принципы системного описания политики
  13. 10.3. Политико-правовые принципы проведения выборов
  14. Принципы региональной политики Европейского Союза
  15. Содержание и принципы международной политики
  16. 2.1. Содержание и принципы финансовой политики