<<
>>

Принципы демократии и их взаимосвязь

Вполне понятно, что анализ принципов (основных положений) демократии в различных концепциях не может быть однозначным. В теориях коллективист­ской (идентитарной) демократии содержание принци­пов определяется непосредственно содержанием по­нятия «народовластие».

Идеал демократии - пол­ное осуществление власти самого народа, воплоще­ние его единой воли в политике государства. Напротив, в теориях конкурентной демократии все пред­ставления о ней исходят от английского индивидуа­лизма (Хайек). Идеал демократии — свободное со­перничество политических сил с неопределенными результатами. Подлинная демократия — такое уст­ройство социально-политических отношений, при ко­тором правительство избирается народом и, в случае необходимости, устраняется по воле народа, без насилия. С точки зрения конкурентной (индивидуалис­тической) концепции, идеал демократии означает торжество принципа равновесия свободных воль граждан, индивидов как основы демократии. И все же, признавая, хотя бы формально, демократию как власть народа, избранную народом и для народа, те и другие теории выделяют ряд исходных взаимосвя­занных положений, без которых демократии в лю­бом ее понимании быть не может. Эти положения и есть принципы. В западной литературе они имену­ются некоторыми авторами «основополагающими законами демократии».

Само по себе признание общих принципов как элементов демократии, ее идеала еще не означает того, что в политической реальности он полностью реализован. Только согласие между демократичес­кими установлениями и действиями создает реаль­ную демократию.

Принципы демократии представляют собой аб­страктные правила по отношению к любому сообщес­тву людей, к человеку вообще как к члену полити­ческого союза и гражданского общества. Демократи­ческие принципы — составляющие демократии как общечеловеческой ценности. Естественно, конкрет­ное их применение означает применение к конкрет­ному обществу, к конкретным людям.

В этом пункте анализ демократии переключается на вопросы мето­дов (технологии) организации политико-государствен­ной сферы. Но сводить всю проблему к технологии организации политических отношений было бы од­носторонностью, поскольку демократия, как уже от­мечалось, характеризует и отрицательную сторону общественных отношений.

Принципы демократии универсальны для откры­тых, цивилизованных обществ. В том смысле, что в совокупности в их органической взаимосвязи они составляют основу самоопределения людей, каждого человека и гражданина, развития его социально-по­литической активности; принципы образуют фунда­мент разрешения противоречий между интересами членов сообщества, гармонизации частных и груп­повых интересов с общими интересами.

Принципы, лежащие в основе современных демок­ратий, зародились и сформировались в лоне истори­ческого развития политических сообществ; с разви­тием человеческих организаций они обогащались и конкретизировались. Каковы же эти принципы?

Следуя традиционному пониманию демократии как народовластия, начнем анализ с основополагающей ее идеи — суверенитета народа. Данная идея сфор­мировалась в эпоху буржуазных революций. Ее суть в признании народа источником высшей политической власти в обществе и его (народа) независимости от любых индивидуальных и групповых субъектов политических отношений. Верховенство власти на­рода и его независимость включает соединение в су­веренитете прав и свободы народа самостоятельно решать вопросы своей жизни. Концепция суверенитета народа как источника политической власти свя­зана с разрушением суверенитета правителя-монарха в эпоху революции.

Реальное наполнение принципа суверенитета на­рода заключается в реализации народом своей поли­тической функции источника власти:

— народу принадлежит учредительная и консти­туционная власть в государстве;

— народ выбирает своих представителей и может периодически сменять их;

— народ имеет право непосредственно участвовать в разработке и принятии законов путем народ­ных инициатив и референдумов;

— признание народом власти и ценностей, на ос­нове которых она стоит — в чем заключается сущест­во легитимности этой власти.

В мировой политической практике по-разному воспринималась и реализовывалась идея народного суверенитета. Было бы идеализацией утверждать, что этот принцип полностью воплощен в реальной жиз­ни даже развитых стран. Так, Конституция США, принятая в 1787 г., устанавливала имущественный ценз, лишавший избирательных прав белых бедня­ков. Половине взрослого населения было отказано в праве голоса, потому что ее составляли женщины. Американские индейцы и негры также были лише­ны права голоса. Эти и другие запреты были отмене­ны значительно позже. В частности, женщины полу­чили полноправие только в начале XX века. Кстати говоря, Конституция США, пишет Паренти, никог­да не выдвигалась на народное голосование.

Идея народовластия не импонировала «отцам-ос­нователям» США. «Народ неустойчив и переменчив, ему редко доступны правильные суждения и реше­ния», — писал А. Гамильтон. Мнение А. Гамильто­на в полной мере подтверждали якобинские чулоч­ники, которые во время Великой Французской рево­люции сидели на задних скамьях Конвента и, не под­нимая глаз от вязки чулок, дружным голосом от­правляли на гильотину всех врагов революции.

Острой критике принцип народовластия подвер­гал Н. Бердяев. Отрицая демократию для народных масс, провозглашенную в октябре 1917 г. большеви­ками, он утверждал: «Народовластие есть человековластие. Человековластие не знает границ и посяга­ет на свободу и права человека». «Суверенный народ может отнять у человека все, что захочет, что най­дет нужным для своего блага. Самодержавие народа самое страшное самодержавие, ибо в нем зависит человек от непросветленного количества».

Негативное отношение к идее народа как сувере­на политической власти содержится в книге К. Поппера «Открытое общество и его враги». В действи­тельности, народ нигде не правит, утверждал англий­ский философ. Им выбираются партии, которые пра­вят. Критика Поппером суверенитета народа осно­вывается на ряде аргументов. Суверенитет народа не ограждает общество от произвола, считает Поппер.

Никакой человек, никакая группа, никакой класс не могут быть признаны суверенными, то есть при­менять власть, как им вздумается. Поппер отвергает любую концепцию демократии, которая приписыва­ет кому-либо непогрешимость «гласа народного». И в этом он прав. Демократия, по Попперу, означа­ет, что граждане должны иметь возможность влиять на политику тогда, когда они этого пожелают, что политики должны себя рассматривать в качестве слуг народа, что законы правительства должны отражать ценности, пожелания и предпочтения большинства. Нельзя не согласиться и с этим утверждением. Фи­лософ тоже считает, что реальна возможность бес­контрольного суверенитета, оправданного теми или иными правовыми нормами, что используется определенными силами от имени народа против его части. Бесконтрольность суверенитета народа на власть, аб­солютность такого суверенитета ведет к тирании. Такая возможность не из области фантазии, отмеча­ет Поппер. Она не раз реализовывалась. Автор за­ключает: «Все суверенитеты парадоксальны».

Конечно, не во всем можно согласиться с Бердяе­вым и Поппером. Без суверенитета народа нет де­мократии. Вместе с тем во многом они оказались правы, что подтвердила драматическая история го­сударственного социализма и так называемая «вой­на суверенитетов», способствовавшая развалу СССР. Осуществление принципа суверенитета народа, про­возглашенного Великой Октябрьской революцией, к сожалению, не состоялось. Партийно-государствен­ный авторитарный режим стал диктатурой меньшин­ства против большинства. Кроме того, правящая бюрократия пропагандировала упрощенную трактов­ку самого принципа народовластия в смысле утопи­ческого призыва к поголовному участию всех в уп­равлении государством. При этом преднамеренно иг­норировалось естественное противоречие между об­ществом и государством, между массами и правя­щей партией, а точнее, правящей элитой. Отрица­лись противоречия между различными частями на­рода, в том числе, связанными с социально-этничес­кими различиями.

Существуют реальные ограничения и препятствия для осуществления принципа суверенитета народа в современных развитых демократических странах.

Важнейшим фактором реализации народовластия становится информированность масс по политичес­ким вопросам и проблемам в общественной жизни в целом. А это означает зависимость от средств инфор­мации, от уровня образованности тех или иных сло­ев населения. Нисколько не снизилась роль такого фактора, как. материальное благосостояние, эконо­мический фактор. Больше того, как отмечает М. Ро­кар, главным элементом среди атрибута суверените­та становится власть денег. Россияне после многих десятилетий небытия этого атрибута смогли в пос­ледних кампаниях почувствовать его влияние на ре­альное воплощение их политических прав и свобод. Думается, у большинства сограждан проявление силы денег в политике не вызвало энтузиазма, а наоборот, повлияло на резкое снижение их электоральной ак­тивности.

С принципом народовластия прямо связан вопрос о непосредственной демократии. Непосредственная демократия — это такая форма организации и уп­равления общественной жизнью, при которой народ или его представители непосредственно участвуют в осуществлении государственновластных функций. Таким образом единая воля народа, как полагал Рус­со, здесь полностью совпадает с волей государства. Непосредственная демократия — исторически пер­вая форма демократии в Европе и России. Таковыми были афинская демократия и народное самоуправ­ление в древнем Новгороде.

Достоинство непосредственной демократии заклю­чается главным образом в том, что она обеспечивает наиболее полное участие членов данного сообщества в управлении своей общественной жизнью; исклю­чает или, по крайней мере, сводит к минимуму от­чуждение народа от институтов власти, упрочивает легитимность последних, наконец, преграждает путь для бюрократизации управления. Есть, однако, и существенные минусы непосредственной демократии: это — ее невысокая эффективность и недостаточная компетентность принимаемых решений, что объяс­няется отсутствием у масс достаточных знаний о пред­мете политических решений, неизбежностью продол­жительных дискуссий при коллективном обсужде­нии проектов решений, а также снижением персо­нальной ответственности за последствия всенародно принятых решений.

Итак, из всего сказанного вытекает весьма важ­ный теоретический вывод. Принцип суверенитета народа, безусловно, является ядром демократии. Однако нельзя недооценивать его ограниченность и возможность превращения при определенных усло­виях в свою противоположность — орудие авторитаризма, его оправдание. Такое превращение во мно­гом, если не во всем, определяется политической тех­нологией. Одни процедуры обеспечивают действитель­ное народовластие, а другие используются для при­крытия формальным народовластием, а точнее, ква­зинародовластием, настоящей диктатуры.

Принцип суверенитета народа органически связан и реализуется через принципы «большинства» и «представительства».

Идея «большинства» в социальном управлении своими корнями уходит в глубокую древность, что даже получило отражение в религиозном мифе. В Евангелии от Луки описан суд над Иисусом. Пи­лат, созвав первосвященников, начальников и народ, сказал им: «Вы привели ко мне Человека сего, как развращающего народ; и вот я при вас исследовал и не нашел Человека сего виновным ни в чем ... Но они кричали: распни, распни его! ... Он в третий раз сказал им: какое же зло сделал Он? Я ничего достой­ного смерти не нашел в нем ... Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы он был распят; и превозмог крик их и первосвященников ... И Пилат решил быть по прошению их».

Принцип «большинства» признается всеми: либералами, консерваторами, коммунистами, социалистами. В.И. Ленин вслед за Ф. Энгельсом писал: «Демократия есть признающее подчинение меньшинства большинству государство». Один из современных американских социологов У. Ростоу считает, что смысл демократии состоит в том, что это - государственность, осуществляемая на основе согласия уп­равляемых и представляющая собой правление большинства. На первое место при характеристике современной демократии ставят принцип «большин­ства» многие другие зарубежные теоретики и поли­тики. Вместе с тем этот принцип в истории полити­ческой мысли связан с противоположными толкова­ниями народовластия.

Руссоистская, а затем и марксистская теории трак­туют принцип «большинства» в смысле выражения единой, нераздельной воли народа-суверена, воли «коллективного целого». Общая воля всегда права. Народ никогда не ошибается относительно своих интересов. Он только не умеет их выразить. Интере­сы отдельных граждан не могут противоречить ин­тересам целого народа Такая посылка исключает постановку вопроса о признании права меньшинства на защиту своих интересов, а следовательно, права на существование оппозиции. Скорее всего это пони­мание демократии дало основание И. Канту считать ее «неизбежным деспотизмом», поскольку «она уста­навливает такую исполнительную власть, при которой все решают об одном и во всяком случае против одного (который, следовательно, не согласен) ...».

Либеральная трактовка принципа «большинства» прямо противоположна. По Бентаму, общий интерес и общая воля есть сумма частных интересов и воль. «Меньшее число должно ли иметь преимущества пе­ред большим?» — ставит вопрос Бентам, предпол­агая отрицательный ответ. Может ли преобладать интерес некоторых перед интересом всех? Опять же нет. Цель государства: счастье для наибольшего чис­ла людей. Отсюда, по Бентаму, отвлеченное начало «всемогущего большинства» как основа государствен­ного устройства.

Есть и иные обоснования принципа «большинст­ва». В теории конкурентной демократии он объясня­ется примерно так: поскольку абсолютно справедли­вого, для всех приемлемого решения найти нельзя (из-за противоречивости интересов), то основой для принятия решений справедливо признается воля большинства. Однако при этом должны быть га­рантии от ошибок большинства и защита прав мень­шинства.

Принцип «большинства» в любой его интерпрета­ции — один из краеугольных элементов современ­ной демократии. Благодаря этому принципу демок­ратия перевернула казалось бы естественный поря­док — действие в обществе «закона сильнейшего», извечного господства меньшинства над большинст­вом. Демократический принцип «большинства» во­шел в практику, отмечает французский политолог П. Шерель, как способ наиболее экономичного раз­решения всех конфликтов в обществе, связанных с борьбой за власть. Этот принцип способствует упроч­нению человеческих сообществ путем достижения ми­нимального согласия между их частями.

Демократия, понимаемая как господство большин­ства, противоположна элитаризму (власти привиле­гированной группы людей), тоталитаризму (власти диктатора), этнократизму (диктатуре кучки нацио­налистов), а также любым другим формам автори­тарной власти меньшинства. С другой стороны она несовместима с охлократией и ничего общего не имеет с тиранией массы над индивидом, над личностью. При условии, если, конечно, принцип «большинст­ва» не трактуется как единственный критерий де­мократического идеала и реальность демократии не измеряется только количественной стороной. Имен­но против такой односторонности, проявившейся уже в первые годы после Великой Октябрьской револю­ции в России, выступал Н. Бердяев. В работе «Фило­софия неравенства», написанной в 1918 г., он резко критиковал большевиков за введение демократии (заметим: не за отрицание демократии), сводимой к господству простого количества-большинства, массы над личностью. «В отвлеченной идее демократии есть величайшее презрение к качествам человека и наро­да ... Вы хотите отдать правду и истину на решение большинства голосов и провести ее через всеобщее избирательное право ... Ко может ли иметь какое-либо отношение к критериям большинства и коли­чества правда и истина?».

Философ был неправ, выступая против демокра­тии. Однако оказался правым в предупреждении опас­ности сведения демократии лишь к господству боль­шинства, что открыло впоследствии дорогу для ма­нипуляциями массами правящей государственно-партийной элитой. Такая опасность вовсе не устра­нена и в наши дни.

С критикой Н. Бердяева одностороннего понима­ния демократии лишь как господства большинства созвучны замечания английского философа К. Поп­пера: «Демократию нельзя сводить к власти боль­шинства ... Ведь большинство может править тира­ническими методами. При демократии власть пра­вящих сил должна быть ограничена». Здесь сущест­вует правовая защита меньшинства.

Принцип «большинства» в теории демократии, да и в политической практике не может рассматривать­ся только абстрактно. Он понимается и реализуется, во-первых, всегда в рамках конкретной системы по­литических отношений. В различных системах об­щественных демократических отношений за боль­шинство признается не всегда реальная большая часть населения страны, а лишь та его часть, которая при­знана гражданами, наделенными правом принимать участие в политике, участвовать в выборах властей. В системах, где господствуют отдельные экономичес­ки сильные классы, демократическое большинство этих классов является в сущности меньшинством по сравнению со всеми народными массами, значитель­ная часть которых не включена в правила полити­ческой игры. Только в тех системах, где ни одна со­циальная группа не отстранена от общественно-по­литической активности, принцип «большинства» может реализовываться адекватно. Именно может, так как в данной ситуации все будет зависеть от тех­нологии определения большинства, от установленных критериев признания правомочности принятых боль­шинством решений. Скажем, в одном случае боль­шинством для избрания власть имущих признается четверть избирательного корпуса от числа всего элек­тората, в другом — половина и т.д. Во-вторых, прин­цип «большинства» требует определенного ограни­чения, имея в виду всевозможные последствия его одностороннего толкования и применения. Пробле­ма заключается в том, что большинство может ущем­лять интересы меньшинства. По многим основным вопросам общественной жизни, как показывает ис­торический опыт, нельзя одерживать победу только большинством голосов. Группы, оказавшиеся в мень­шинстве, раньше или позже будут отстаивать свои ущемленные интересы, что станет постоянным факто­ром нарушения стабильности политической и об­щественной системы. Отсюда необходимость допол­нения принципа «большинства» соответствующей гарантией прав меньшинства или, по крайней мере, учета их в политико-правовом процессе. Француз­ский политолог М. Дюверже фиксирует это требова­ние в своем определении демократии. Демократия есть власть большинства, уважающего право мень­шинства. Отсюда же и постановка вопроса о включе­нии в концепцию демократии наряду с принципом «большинства» принципа «консенсуса» (соглашения). Идеал современной демократии — консенсусная де­мократия. Как и всякий идеал, она скорее напоми­нает горизонт, к которому стремится путник, никог­да не достигая его.

В-третьих, сфера применения принципа «большин­ства» не безгранична. Несомненно, был прав Н. Бер­дяев, когда отвергал возможность утверждать исти­ну количественным большинством. История позна­ния, да и политики, говорит о другом: истину от­крывает меньшинство, а чаще всего одиночки. Тем не менее она становится общественным фактом, если получает признание у значительной части общества, подтверждается практикой. Не решаются все вопро­сы количественным большинством в сфере управле­ния. Разве, скажем, в экономике интересы, требую­щие реализации, не расходятся порою настолько, что о применении их говорить не приходится? В таких случаях оправданы методы администрирования (ко­мандования), конечно, в рамках демократически ус­тановленных норм. Экономист Хайек справедливо замечает, что большинством голосов в управлении эко­номикой можно установить лишь общие правила.

Понимание сущности демократии как народовлас­тия, признание народа источником высшей власти в обществе напрямую выводит анализ на принцип представительства. Когда мы говорим, что демокра­тия — это правление народа, то это не означает, что в современном обществе возможно непосредственное участие каждого члена общества в принятии всех политических и социальных решений, что будто бы властно-политические должности могут замещаться всеми в порядке очередности, как думали социалис­ты-утописты. Непосредственная демократия распрос­траняется на весьма ограниченный круг решений, принимаемых путем прямого участия всех или боль­шинства. Примитивное толкование демократии в смысле всеобщего политического участия в управле­нии государством сегодня не воспринимается кем-либо всерьез. Исторически же понадобилось челове­ческим сообществам пройти длительный путь, что­бы понять необходимость представительных учреж­дений как демократических. Открытие принципа представительства было важным шагом в направле­нии прогресса политического руководства и его ор­ганизации. Суть открытия состояла в том, что мно­жество воль стало возможным выразить в одной воле представительного учреждения или одного лица.

Один из «отцов-основателей» США Д. Медисон писал: «...Европе мы обязаны открытием замечатель­ного принципа представительства... когда посредст­вом простой передачи полномочий воля крупнейше­го политического организма может быть сосредото­чена в одном учреждении, а его мощь использована для любой необходимой для общественного блага цели». Д. Медисон утверждал, что Америка может «притязать на честь открытия основ» государствен­ного образования, где практически реализован дан­ный принцип.

Принцип «представительства» означает, что ин­тересы и воля народа данного сообщества агрегиру­ются и артикулируются представительными полити­ческими институтами. Народом делегируется его власть представителям, выдвинутым путем выборов, под собственную ответственность этими представи­телями формулируется и осуществляется.

Представительная форма осуществления полити­ческой власти и правления имеет целый ряд пре­имуществ перед прямым властвованием народа, т.е. непосредственной демократией. Она сужает возмож­ности утверждения тоталитаризма как диктатуры большинства; обеспечивает компетентность и ответ­ственность субъектов, непосредственно осуществля­ющих власть и управление; является системообразу­ющим звеном в политической организации общест­ва. Принцип представительства предполагает определеннье правила между народом и его представителями: доверие, ответственность и компетентность наделенных полномочиями учреж­дений и лиц, их собственная инициативность в рам­ках реализации своих полномочий; конституционное ограничение власти; контроль за деятельностью пред­ставителей народа со стороны самого народа.

Принцип представительства составляет ядро ли­беральных, плюралистических и других теорий де­мократии. Признается он и современными коллек­тивистскими концепциями.

Один из теоретиков либерализма Д.С. Миль в сво­ем труде «Размышление о правительственном прав­лении» писал: «Представительное правление озна­чает, что весь народ или значительная его часть поль­зуется через посредство периодически избираемых ими депутатов высшей контролирующей властью во всей ее полноте ...».

Представительная форма демократии является в наше время основной формой. Представительство, полномочия, образование промежуточных властных структур, конституционность, политические партии, выборы — таковы элементы современной представи­тельной демократии. Они наиболее полно воплоще­ны в парламентаризме как ее разновидности. «Прес­са, партии и парламент, — включая сюда ответствен­ное перед парламентом правительство, — эти три «п» суть основные органы современной демократии». Так писал еще К.Каутский.

Политическая теория фиксирует наряду с силь­ными сторонами принципа представительства его ограниченность. Она проявляется в следующих мо­ментах. Представительное правительство предполага­ет значительную долю вероятности искажения инте­ресов и воли народа соответствующими института­ми; ограничивает рамки участия для большинства населения в принятии политических решений; со­здает условия для узурпации власти бюрократией и другие. Само существование, конечно, то, что систе­ма представительства позволяет проявлять большин­ству граждан политическую инициативу лишь раз в несколько лет (во время выборов). Поэтому ее отвер­гали Руссо и немногие социалисты.

Негативы и ограниченность принципа представи­тельства порождаются существом самого процесса делегирования власти как политической деятельнос­ти. Делегирование - передача сообществом (электо­ратом, его частью) доверенному органу или отдельной личности (своему представителю) права говорить и действовать от ее имени, представлять, защищать ее интересы, выражать ее властную волю. Этот про­цесс сложен и противоречив. Его анализ дается фран­цузским политологом П. Бурдье в книге «Социоло­гия практики» (М., 1993 г.).

Делегирование, по П. Бурдье, есть акт, с помощью которого группа организует себя как организованно­го субъекта политических отношений. Она обретает совокупность элементов организованного политичес­кого сообщества или института: аппарат, материаль­ные средства деятельности, символы, правила игры Любая группа или общность существует как полити­ческий субъект, когда располагает своим представи­тельным органом. Делегирование — это акт созда­ния органа для артикуляции и агрегации интересов группы (общности) в политику.

Делегирование представляет собою обозначение группой (сообществом) себя как организованного це­лого и как политического субъекта. Благодаря тому, что существует орган, представляющий данную труп­пу, последняя становится обозначенной в социаль­ной и политической среде. Только организованным целым, представленным в обществе определенным политическим органом (субъектом), данная группа способна политически действовать.

Есть другая сторона делегирования — его проти­воположные, по сравнению с выше отмеченными, последствия для политического поведения группы. Во-первых, делегирование может привести к ущем­лению прав группы (сообщества). Сам факт говорить и действовать от имени кого-то переходит в факт го­ворить и действовать вместо кого-то. «Я» власть, «Я» «всенародноизбранный» и делаю то, что считаю нуж­ным. «Кого хочу — накажу, а кого — награжу». При­мерно так может мыслить демократически избран­ный авторитарный лидер государства. Таким обра­зом, доверенное лицо (орган) превращается в хозяи­на. Прав был М. Бакунин, когда предупреждал, что никогда правительственный деспотизм «не бывает так страшен и так силен, как тогда, когда он опирается на мнимое представительство мнимой народной воли ... Особенно страшен деспотизм интеллигентного и поэ­тому привилегированного меньшинства, будто бы лучше разумеющего настоящие интересы народа, чем сам народ».

Доверенное лицо, возлагая на себя выражение и реализацию безличных интересов, делает их оруди­ем защиты личных и групповых интересов. Такова линия поведения политического чиновника-бюро­крата.

Во-вторых, делегирование создает возможность для монополизации права на истину, на правду, на кол­лективный авторитет, что уже, по мнению Бурдье, лежит в основе символического принуждения: ты член данного сообщества — подчиняйся его предста­вителю, следуй его суждениям и оценкам.

В-третьих, делегирование — источник отчужде­ния масс от власти и политического фетишизма. От­чуждение формируется на почве того, что доверен­ный субъект власти, получивший полномочия от множества граждан, трансформируется в некоторую самостоятельную силу, внешнюю по отношению к каждому из числа доверивших. Этот субъект теперь уже воспринимается как самопричина causa sui своей власти. Ведь группа (общность), делегировавшая свои полномочия данному властному субъекту, не сущес­твовала бы в организованном виде как целое, если бы не была представлена своим доверителем. Инди­виды конституируются в политическое сообщество, утрачивая при этом контроль над сообществом, в рамках которого они конституируются. Включаясь в сообщество, передавая свои полномочия для пред­ставления своих интересов, граждане теряют кон­троль над тем, насколько адекватно представляются их интересы.

Несмотря на указанные негативные (по отноше­нию к демократии) моменты, представительная сис­тема, — несомненно, один из фундаментальных эле­ментов демократии как народовластия, поскольку она составляет способ осуществления волеизъявления и властвования народа. Ее ограниченности перекры­ваются ее плюсами.

Механизмом реализации принципа представитель­ства, процесса делегирования власти являются вы­боры, а точнее, выборная система. Последняя настоль­ко важна для осуществления народовластия, что не­редко демократия вообще сводится к выборам тех, кому поручается непосредственное властвование и управление общественными делами. Выборы власт­ных субъектов составляют процедуру демократии, но такую, которая прямо переходит в ее содержание, обеспечивает бытие демократии. И плюсы, и мину­сы, положительные и негативные стороны предста­вительной системы, процесса делегирования реали­зуются прежде всего через технологию выборов.

Трудно назвать в настоящее время какую-либо страну, где бы правящие круги не практиковали выборы, не стремились тем самым утвердить свою легитимность через них. Однако далеко не все такие страны могут быть отнесены к числу демократичес­ких. Да и те, где традиции демократии насчитывают века, идеалом демократических выборов являются не всегда. Американский политолог М. Паренти пи­шет: «Вся ирония заключается в том (он имеет в виду США — Д-3.), что именно институт, предназначен­ный якобы для регистрации волеизлияния большин­ства, служит узаконению правления привилегиро­ванного меньшинства и часто игнорирует интересы наиболее нуждающихся». А разве последние выбо­ры в России, при которых избранными оказались кандидаты, получившие менее четверти голосов из­бирателей, не подтверждают истинность вывода Паренти по отношению к нашей политической действи­тельности?

Выборы парадоксальны и тем, что они не во всех случаях обеспечивают отбор лучших, хотя по замыс­лу своему должны быть таковыми. Ведь граждане могут выбирать лишь кандидатов, предлагаемых могущественным меньшинством, контролирующим выдвижение кандидатов в демократических странах. В частности, выборы в западных странах, а теперь и в России, часто приобретают форму столкновения бло­ков. И причина не только в этом. Напомним, что демократия — соревнование с неопределенными ре­зультатами. Выигрывает не обязательно лучший. Этот парадокс демократии заметил еще А. Токвиль. Он писал: «В Европе многие верят или говорят, что ве­рят, что одним из главных преимуществ всеобщего избирательного правления является возможность при­влечь к управлению людей, достойных доверия на­рода». «Что касается меня, то я должен сказать, что виденное мною в Америке позволяет мне судить, что дело обстоит совсем не так ... я сделал поразившее меня открытие: как много достойных людей среди тех, кем управляют, и как мало их среди тех, кто управляет». Открытие А. Токвиля давно пере­стало быть открытием. Это реальность современ­ности, в том числе в России. Несовпадение заслуг победившего на выборах и делегированной ему власти — источник общественных противоречий и нестабильности.

По признанию многих политиков и теоретиков, демократия, как никакая другая форма правления, нуждается в великих лидерах, в умелом и дально­видном руководстве. Вместе с тем выборная система как элемент демократии не гарантирует их отбор. Таково противоречие демократии. Есть ли его реше­ние? Поиск новых модификаций демократии идет, в том числе в направлении данного противоречия. В предыдущей лекции говорилось об идее «селек­тивной полиархии» Сартори как механизма отбора «по основанию достоинств».

Принцип представительства, избирательная система, через посредство которой он реализуется, только тогда воплощает собою дух и суть демократии, когда признается и осуществляется равенство граждан в отношении их участия в политическом процессе. Демократия ведь и есть система, обеспечивающая возможность участия всех граждан в принятии по­литических решений. Словом, равенство права на участие в управлении государством, обществом — один из принципов демократии. Его содержание со­ставляет совокупность прав, обеспечивающих каж­дому возможность избирать, быть избранным в струк­туры власти и управления, участвовать вместе с другими в контроле за деятельностью власть имущих, смещать их при необходимости путем голосования и т.д. Разумеется, это равенство формальное, не гарантирующее каждому реальное участие. Такое oбеспечивается социальным статусом, что уже выходит за пределы политической демократии. Вполне естественно, что в тех же СIIIA крупные предприниматели обладают монополией на занятие высших постов в го­сударстве (Паренти). Радикалы-демократы обещают и Россию подтянуть до такого уровня цивилизации.

Политическое равенство реально, если оно бази­руется на достаточной для всех слоев населения со­циальной базе. В отсутствии реальных социальных условий, обеспечивающих возможность демократи­ческого равенства, формальные права мало чего сто­ят для миллиона простых людей, у которых не будет ни времени, ни средств для реализации своих прав. А. Франс заметил: закон в своей «царственной объ­ективности» и беспристрастности одинаково запре­щает как бедным, так и богатым красть хлеб и про­сить милостыню на улице. В этом случае он стано­вится подобием фарса, оторванного от жизни.

Равенство как ценность демократии и ее принцип не может рассматриваться в том смысле, что все об­ладают одинаковыми качествами, необходимыми для политической деятельности или участия. Если глу­пец и мудрец пользуются одинаковым правом голо­са, то тем не менее их шансы попасть, скажем, в политическую элиту неравны. Хотя в жизни не без исключений. Монтескье предупреждал, что демок­ратия должна избегнуть двух крайностей: «...духа неравенства, ведущего к правлению одного челове­ка, и духа предельного равенства, ведущего к деспо­тизму одного человека», Демократия немыслима без свободы. Принцип свободы — душа демократии, в том числе предпосылка равенства как ее элемента. В политическом контекс­те свобода означает прежде всего личную свободу, а также свободу для социальных групп от господства над ними любых политических сил. Это реальная возможность выбора политического самоопределения личности или группы, их активного участия в уп­равлении общественными делами. Разумеется, демок­ратия не есть свобода индивида или иного субъекта от власти вообще. Безграничная свобода от власти — опасность для сообщества. Проблема ограничения свободы — тоже проблема демократии. Безбрежная свобода — признак анархизма, а не демократии. Все­мирно известный публицист-сатирик, он же полито­лог С. Паркинсон замечает: автомобиль — «символ безудержного индивидуализма; но сколько он несет смертей! Личная свобода неотделима от опасности». Групповая свобода также неотъемлемый элемент де­мократии. Но и она имеет свою оборотную сторону: порождает монополию, угрожающую свободе личнос­ти. Защищая последнюю, демократические общест­ва упраздняют многие монополии: в экономике, по­литике, образовании, религии и др.

Свобода реализуется через права человека. Поня­тие «права человека» означает совокупность право­вых норм взаимоотношений свободных индивидов между собою, а также с государством и обществом в целом, обеспечивающих возможность действовать по своему выбору и получать определенные блага для жизни. По А. Токвилю, права есть не что иное, как добродетели, перенесенные в политическую жизнь. Именно понятие о правах позволяет людям опреде­лить, «что есть вседозволенность и произвол, а что нормальные отношения, порядок. Оно помогает быть независимым без высокомерия и подчиняться, не унижаясь». Демократия доводит понятие о полити­ческих правах до сознания каждого гражданина. В этом, подчеркивал А. Токвиль, одно из главных ее достоинств.

Права, обеспечивающие возможность выбора в поведении и деятельности человека, составляют сво­боды. А нормы, связанные с возможностью иметь какие-то блага, составляют права в собственном смыс­ле слова.

Права и свободы человека характеризуют свойст­ва определения человека как социального и полити­ческого субъекта, присущего в силу его обществен­ной природы. Поскольку каждый член общества рож­ден в обществе, живет в нем, ему свойственны, неза­висимо от власти, права и свободы, без обеспечения которых он как социальный субъект, а тем более политический, существовать не может. Эту группу прав и свобод относят к числу естественных, приро­жденных, а стало быть не отчуждаемых. Но нельзя понимать это определение упрощенно: в том смысле, что будто бы неотъемлемые права и свободы человек обретает «в силу рождения». В действительности в силу рождения он обретает одно — жизнь, как спо­соб существования организма. Человек рождается биологическим существом со специфическими для «гомо сапиенс» генетическими задатками. Социаль­ным субъектом, личностью, он становится в общест­ве и через общество. Естественные права и свободы возникают в социуме, политические — в политичес­ком сообществе, и реализуются они или не реализу­ются через общественные отношения. Обращаясь к концепции просветителей XVIII в. о естественных правах, нельзя их воспроизводить некритически, без учета достижений социальной науки за два последу­ющие столетия. Давно стал классическим документ, принадлежащий перу великого американского гума­ниста Джефферсона, — «Декларация независимос­ти». Именно в нем провозглашены неотъемлемые права человека: «... все люди созданы и наделены своим создателем определенными неотчуждаемыми правами, среди которых право на жизнь, свободу и стремление к счастью»... Однако далеко не все се­годня воспринимают как истину слова о «создателе» человека как некоем творце и его прав и свобод.

В Конституции Российской Федерации, в статьях 20-64 перечислены права и свободы личности, назы­ваемыми неотчуждаемыми и «принадлежащими каж­дому от рождения». Достаточно вдуматься в приро­ду каждого из прав, чтобы понять некорректность такого определения. Разве, скажем, дано от рожде­ния каждому право «участвовать в управлении дела­ми государства» или «избирать и быть избранным в органы государственной власти» и т.п.

Права и свободы политические — это нормы, оп­ределяющие положение человека в политическом обществе. Право на голосование, свобода слова, сво­бода на получение информации, право занимать лю­бую государственную должность, создавать партии и иные общественные объединения и участвовать в их деятельности и т.д. — все они составляют полити­ческое и правовое поле поведения и деятельности лич­ности. Современные термины: «фундаментальные» права, «неотчуждаемые», «естественные» — скорее всего обозначают не данность от рождения, а цен­ностные характеристики прав и свобод по рангам их значимости в современном общежитии.

Права и свободы человека как важнейший эле­мент демократии образуют целостную систему, из которой нельзя изъять ни одно звено, чтобы не раз­рушить ее. Права личности делятся на негативные, охраняющие свободу индивида и включающие обя­занности общества, государства не совершать нега­тивных по отношению к личности действий и огра­ничений, и позитивные, означающие обязанности государства, общества предоставлять человеку опре­деленные блага (право на труд, на образование, на отдых и т. п.). Кроме того, права и свободы подраз­деляются на гражданские (личные), политические (связанные с возможностью участия в политике), эко­номические, социальные, культурные и другие, обус­ловленные соответственными видами демократии.

Современная политико-правовая концепция прав и свобод человека закреплена в документах ООН. В 1948 г. была принята Всеобщая Декларация прав человека. Статья 1 гласит: «...все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве»; «каж­дый человек, — утверждено в статье 2, — должен обладать всеми правами и всеми свободами, провоз­глашенными Декларацией; без какого бы то ни было различия». В Декларации раскрываются граждан­ские и политические права и свободы: право на жизнь, свободу и безопасность личности, на равенст­во перед законом, на гражданство и участие в управ­лении своей страной, на владение имуществом. Пе­речислены негативные свободы: от произвольного ареста, задержания или изгнания, рабства или под­невольного существования, пыток и жестокого обра­щения. В числе позитивных свобода передвижения, совести, мирных демонстраций и др. В Декларации содержатся экономические, социальные и культурные права, включая право на свободный выбор работы, жизненный уровень, необходимый для поддержания здоровья и благосостояния, и т. д.

Всеобщая декларация является частью междуна­родного билля о правах человека. Помимо его ООН были приняты Декларация прав ребенка, Деклара­ция о ликвидации всех форм нетерпимости и дис­криминации, Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинст­во человека видов обращения и наказания. Все это свидетельствует о наличии международного демок­ратического процесса. Он не мог не отразиться на политической жизни нашей страны. Еще в бытность СССР высшим органом государственной власти была принята Декларация о правах и свободах человека, соответствующая международной Декларации. В но­вой Конституции России зафиксированы многочис­ленные права и свободы, предусмотренные докумен­тами мирового сообщества. Теперь дело за малым: практическим осуществлением провозглашенных государством норм.

Проблема прав и свобод человека имеет ряд ас­пектов, требующих теоретического осмысления. Глав­ное — это противоречие, связанное с разрывом прав и обязанностей и наоборот; это необходимость согла­сования прав, свобод и ответственности, принципов равенства и свободы. Так, свобода и равенство в ка­честве принципов политической демократии носят соотносительный характер; они взаимно противоре­чивы. Верховенство закона в демократическом госу­дарстве определяет относительность, формальность принципов свободы и равенства (последние устанав­ливаются по отношению к принятым нормам, зако­ну). Каждый действует в рамках установленных пра­вил. Свобода состоит в том, что человек может де­лать все не противоречащее закону. В Конституции Бразилии, например, свобода так и определяется: «Никто не обязан делать или перестать делать что-либо, иначе как в соответствии с законом». Значит, свобода в таком толковании предполагает одновре­менно ее ограничение законом, равенством людей перед ним. Движение общества по пути демократии представляет процесс, в ходе которого решается про­блема нахождения необходимой меры сочетания сво­боды и равенства, когда бы противоречие между ними не вызывало социально-политической конфронтации.

Уровень осуществления прав и свобод человека зависит от конкретного состояния политической куль­туры в данном обществе, от способностей людей ими пользоваться. Еще раз был прав А. Токвиль, когда писал: «Можно без преувеличения сказать: искусст­во жить свободным способно творить чудеса, но в то же время нет ничего труднее, чем учиться жить сво­бодным». Если россиян будут правящие круги учить свободно жить так, как это делается в настоящее время: насаждением религиозного мракобесия и пси­хологии наживы любыми средствами, навязывани­ем образцов поведения с чужого плеча, то последст­вия прогнозировать нетрудно. Они будут печальны­ми для российской демократии.

Поскольку демократия предполагает свободный для индивида или групп выбор возможностей и форм поведения и деятельности, мыслей и поступков, пос­кольку естественным для демократии является со­стязание субъектов на поприще борьбы за роли и статусы в системе власти, то непременным принци­пом ее выступает плюрализм. Плюрализм — харак­терная черта всех современных демократических режимов. Понятие плюрализма (от лат. pluralis — множественный) обозначает признание в обществен­но-политической жизни множества различных взаи­мозависимых и вместе с тем автономных социаль­ных и политических групп, партий, организаций, идеи и установки которых находятся в постоянном сопоставлении, соревновании, конкурентной борьбе.

Плюрализм как принцип политической демокра­тии выступает антиподом монополизма в любой его форме. Можно обозначить следующие существенные признаки политического плюрализма:

а) многообразие социальных и политических инте­ресов политических субъектов, их противоречи­вость — источник плюрализма;

б) многообразие центров власти (ее децентрализа­ция), множественность, автономность, свободная со­стязательность субъектов политики, система «сдержек и противовесов», разделение властей;

в) исключение монополии на политическую власть какой-либо одной партии или иной властной группы или одного лидера, многопартийность или двупартийность системы;

г) многообразие каналов артикуляции интересов, свободный доступ к ним для всех: гласность, свобода информации;

д) свободная борьба политических сил, состяза­тельность элит, возможность их смены;

е) единство плюрализма и гражданской интегра­ции, альтернативность политических взглядов и дей­ствий в рамках общепризнанных ценностей и закон­ности.

Плюрализм формируется в условиях многообра­зия социальных групп и слоев, взаимопересекающихся противоречий между ними. Раскол общества на полярные, антагонистические социальные группы обусловливают не плюрализм и связанную с ним де­мократию, а те или иные модели авторитаризма.

Формы политического плюрализма многообразны. Это и многопартийность, и распределение власти по различным автономным центрам, и наличие власт­ного, а не формального, самоуправления на местах, и функционирование «четвертой власти» — действи­тельно независимой прессы. Каждая из названных форм организации политической жизни современно­го демократического общества представляет собой воплощение в том или ином смысле принципа плю­рализма.

В нашей стране многие годы политический плю­рализм существовал в усеченном, либо в скрытом и деформированном виде. Формально провозглашалось многообразие субъектов власти (различные классы, Советы, партия, профсоюзы, комсомол, трудовые коллективы); существовали различные каналы ар­тикуляции интересов; постоянно подчеркивалась роль критики; признавалась свобода совести и вероиспо­веданий. Названные элементы политической жизни, несомненно, являвшиеся признаками плюрализма, были закреплены в Конституции. Тем не менее ре­альный полноправный плюрализм подавлялся моно­польным положением партийного аппарата и господ­ствующей авторитарно-бюрократической системой власти. В скрытом же виде, подспудно плюрализм все-таки существовал. Он проявлялся в неформаль­ной оппозиции масс к бюрократическому партийно-государственному аппарату, в фактическом регио­нальном партийном многовластии, а также в пестро­те политических взглядов и позиций, существовав­ших в обществе и в самой правящей партии. Дефор­мированный плюрализм вылился в конце 80-х гг. в идеологический, моральный, да и социально-поли­тический хаос, из которого стал рождаться реаль­ный полноправный политический плюрализм. Одна­ко роды затянулись, да и плод оказывается не та­ким, каким ожидался. Похоже опять, что у правя­щих ныне в России кругов плюрализм не в почете.

Описанные принципы демократии являются той основой, на которой выстраивается само здание де­мократии. А оно слагается из институтов, норма­тивно-правовой базы, практических образцов по­ведения и деятельности, политической культуры демократизма.

<< | >>
Источник: Зеркин Д.П.. Основы политологии: Курс лекций.. 1996

Еще по теме Принципы демократии и их взаимосвязь:

  1. ПРИНЦИПЫ И ИНСТИТУТЫ ДЕМОКРАТИИ
  2. Понятие и принципы демократии
  3. Глава 7 ДЕМОКРАТИЯ: ПРИНЦИПЫ, УСТАНОВКИ И ЦЕННОСТИ
  4. Основные принципы и установки демократии
  5. Основные принципы ценности института демократии
  6. ДЕМОКРАТИЯ — ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФОРМА ОРГАНИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА. СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ
  7. В чем сущность конфликта веберовской теории плебисцитарной демократии с общепризнанными концепциями демократии?
  8. 1. ОСНОВНЫЕ ВЗАИМОСВЯЗИ В ОТКРЫТОЙ ЭКОНОМИКЕ
  9. 5.3.2. Взаимосвязь безработицы и инфляции
  10. 1.4. Взаимосвязь внутренней и международной политики
  11. 2.3. Взаимосвязь счетов платежного баланса
  12. Принципы, доктрины, теории Четырнадцать принципов президента Вильсона
  13. Взаимосвязь банковских операций
  14. 3. Взаимосвязь внутренней и внешней политики
  15. 3. Взаимосвязь внутренней и внешней политики
  16. 5.3. Взаимосвязь денежного оборота с системой рыночных отношений