Соблазн «особого пути»
Составной частью российской национальной идентичности является «длинная» культурно-историческая память, представления о «великом прошлом» России. Эти представления актуализируют мифологемы о «великом народе» и «великой культуре», мессианские упования на историческую миссию России.
С прошлым связываются представления о национальном достоинстве и национальной гордости, в то время как современная политическая история ассоциируется с кризисом, со сдачей позиций великой державы и забвением национальных интересов. Поэтому столь живучей оказывается идеологема «особого пути», противопоставляемая сегодняшней модернизации.В каждом обществе в той или иной мере распространены представления о собственной исключительности, об уникальности своего пути развития, о своей культурной специфике и т.п. Подобные представления в разных формах существуют и в США, и в странах Западной Европы, и в Японии, и в Китае, и в Индии, и во многих других странах. Россия в этом плане, конечно, не является исключением. Но специфика современной России по сравнению с перечисленными странами состоит прежде всего в том, что в настоящее время российское общество находится на решающем, во многих отношениях критическом этапе модернизации и переживает не только социально-экономический и политический, но и глубочайший цивилизационный кризис. В результате этого последнего кризиса под сомнение ставятся все основы существования российского общества, российского государства, российской культуры.
Двадцать лет проб и ошибок во внутренней и внешней политике, завышенных и наивных ожиданий в отношении рыночной экономики, демократии западного типа, быстрой интеграции в мировое экономическое пространство, метаний от глобализма к изоляционизму лишь подтвердили, что путь России не имеет аналогов в мировой истории. В России оказались одинаково неприемлемы ни псевдолиберальная, ни дооктябрьская консервативная модели развития.
Произошла в общем-то закономерная и естественная вещь: очередная попытка «растворить» российскую идентичность в мировом культурно-цивилизационном пространстве вызвала мощное сопротивление. И раньше (со времен Петровских реформ), и сейчас оно порождает следующие последствия:■ сопротивление плохо продуманным псевдолиберальным реформам на уровне как политического, так и общественного сознания;
■ формирование самостоятельного типа поведения государства и во внутренней, и во внешней политике;
■ соответственно — настороженность в отношении внешнего окружения;
■ как следствие — отторжение в той или иной форме варианта неосмотрительной интеграции России в мировое сообщество.
Конечно, самобытность может быть как со знаком «минус», так и со знаком «плюс». Например, то, что в русской религиозной литературе принято называть духовностью — это, несомненно, позитивная часть самобытности. Именно духовность в конечном счете является гарантом российской самобытности, основным фактором невозможности привить России чужеродные ценности. При этом инструментом сохранения самобытности выступает мощное государство. И по этой причине идея мощного государства всегда была интегрирующей идеей российского общества. И сейчас в обществе в политическом отношении водораздел лежит не между левыми и правыми, а между теми, кто выступает за сильное государство как инструмент выхода из кризиса, и теми, кто против него.
Однако за этим противостоянием стоит и более глубокий раскол, касающийся вопроса о том, какой быть России и по какому пути модернизации пойти — по западному, эволюционному, моделирующему в текущем столетии положение «младшего партнера» и сырьевого придатка постиндустриальных стран, или своему, самобытному, дающему надежду на возрождение великой державы? Или тот же вопрос, но несколько в иной плоскости: пойдет ли страна по компрадорскому или национальному пути развития? Отсюда становятся ясными и корни охватившего российское общество кризиса: он связан с невозможностью перенести идеологию и практику западного либерализма на национальную российскую почву.
Сейчас стало очевидно, как никогда с начала горбачевско-ельцинских реформ: рассчитывать на то, что русский народ безропотно воспримет и будет слепо воспроизводить идеалы, ценности и социальные формы западной цивилизации, — опасная утопия не только для России, но и для всего мира. Реакция отторжения неизбежна, она, собственно, уже произошла.Двадцать лет реформ показали, что либеральная демократия «в чистом виде» в России просто не работает. В историческом плане и на Западе она себя изжила. Эта модель, пусть прогрессивная для XX в., оказалась не вечной. Исторический опыт вообще показывает, что любые «идеальные» модели развития постепенно накапливают внутренние противоречия и превращаются в регрессивные. Кто может гарантировать, что то же самое в XXI в. не произойдет с западной цивилизацией? И не является ли неудачная попытка российских реформаторов привить стране элементы общества «всеобщего потребления» признаком того, что не «Россия плоха» для этого общества, а само это общество исчерпало себя в культурно-цивилизационном плане?
Те уродливые, безобразные формы, которые приобрели в России бездумно заимствованные западные ценности, являются как бы предупреждением всему человечеству. Обращаясь к текущей истории России, можно предположить, что именно с наличием национальной сверхзадачи связаны неудачи псевдолиберальных реформ. Ведь уже более двадцати лет в России пытаются насадить отнюдь не универсальные, а преимущественно «классические» западные ценности: индивидуализм, жажду наживы, рыночные отношения времен Чарлза Диккенса и Джека Лондона, заокеанскую модель государственного устройства, демократию англо-американского типа, психологию жизненного успеха любой ценой, поставив тем самым страну «в хвост» исторического развития западных стран. Пора признать, что эти попытки не увенчались сколько-нибудь серьезным успехом. Не приживаются заморские либеральные ценности на русской почве (во всяком случае, «в чистом виде»), да и только. Но не признак ли это порочности данного пути не только для России? И не играет ли здесь Россия вновь роль «удерживающего», которую она сыграла в XX в.?
Россия — впрочем, как и всегда в истории, — как бы сбросила все маски и покровы.
Приватизация у нас родила не средний класс, а криминального нувориша. В итоге был создан не западный тип экономики, а неведомый истории феномен экономики уголовно-кланового типа. Хотели создать национальную буржуазию, а получили компрадорскую, не желающую вкладывать инвестиции в отечественную промышленность и вывозящую капиталы за рубеж, что показал и текущий финансовый кризис. Да и в деле демократии мы оказались отброшенными на двадцать лет назад, к началу перестройки. Вместо великой демократической реформы мы получили великую криминальную революцию. И сегодня России грозит не демократия или автократия, а олигархия криминально-мафиозного содержания.В этом контексте, когда по существу решается вопрос «быть или не быть» российской цивилизации, представления об «особом пути» России начинают играть иную роль, чем в более благополучных странах Запада и Востока. В частности, они могут стать как основой сплочения общества и мобилизации его энергии для решения проблем экономической, социальной, политической и культурной модернизации, так и фактором архаизации общества, его деградации или отката к жесткому авторитаризму или тоталитаризму. В. Пантин выделяет следующие основные составляющие представлений массового сознания об «особом пути» развития России.
1. Оппозиция по отношению к радикальному либерализму, неприятие резкого имущественного расслоения, социальной несправедливости и произвола чиновников.
2. Потребность в патерналистском государстве, проводящем сильную социальную политику, заботящемся о наименее обеспеченных слоях населения и осуществляющем эффективное государственное регулирование экономики.
3. Ориентация на политический режим, сочетающий элементы авторитаризма и демократии, — прежде всего всеобщие выборы на федеральном и местном уровнях.
4. Идеал великой державы, с которой считались бы во всем мире; недоверие к США и их союзникам.
5. Сохранение и развитие российской культуры, традиций, обычаев и ценностей.
При ближайшем рассмотрении вышеперечисленные представления, однако, по существу ничем не отличаются от тех, которые имеются и в других странах, в том числе западных (например, во Франции).
Однако в России благодаря титаническим усилиям наших «державников» они превратились в агрессивную антизападную идеологическую платформу, элементы которой стали частью не только элитного, но и массового сознания. И это, конечно, тормозит интеграцию России в трансатлантическое сообщество.Как же совместить жизненно важную необходимость обновления российской идентичности, связанную с потребностью успешной национальной модернизации, с глубоко укорененными в российском обществе представлениями об «особом пути» и национальной самобытности?
На наш взгляд, следует искать такой путь возрождения страны, который основывался бы на преемственности российских исторических традиций и ценностей при одновременном их сочетании с основополагающими демократическими нормами и принципами. Еще раз подчеркнем: методы и пути реформ (экономических, политических, социальных, правовых и т.д.) могут быть предметом дискуссий, но для национальной элиты любой страны необходимо наличие определенных ценностей и понятий общенационального значения, о которых не спорят. Вокруг этих фундаментальных ценностей, общего взгляда на определяющие вехи истории и должно сложиться национальное согласие, столь необходимое для устойчивого и демократического развития страны, а также для интеграции России в мировое сообщество, в мирохозяйственную транснациональную систему XXI века.
Еще по теме Соблазн «особого пути»:
- Соблазн особого пути
- Соблазн и грехопадение
- 1. США: идеологический соблазн
- Глава 6 Выбор мирного пути
- 2. На пути создания «партии власти» в России
- 8.1 Экономика "третьего пути"
- 8.1 Экономика "третьего пути"
- 9.4. Пути выхода из кризиса
- Предпосылки и пути демократизации
- Пути трансформации политического режима.
- Россия на пути реформ
- 11.2. ПУТИ ПРЕОДОЛЕНИЯ КОНФЛИКТОВ
- Россия на пути к мировому лидерству
- Постиндустриальный и индустриальный пути развития
- Пути урегулирования политических конфликтов и кризисов