11. Франция на перепутье Европы

Это был своего рода маленький скандал: было сделано открытие, что европейской армии нет. С тех пор как говорят о Европе, наши народы, как и все другие, в подсознании смутно ощутили, что Европа сложилась. Однако вместо единства они видели, что Англия шагает в ногу с Америкой, что Франция, следуя вместе со всеми в военном плане, старается выделиться в плане дипломатическом, что Германия согласно конституции не имеет права послать ни единого солдата, а латинские страны полностью разобщены (например, в Испании прошло множество антиамериканских манифестаций).

Что касается урегулирования боснийского конфликта, то мне нет нужды распространяться на эту тему, чтобы подчеркнуть ужасающую картину, которую представляет собой Европейское Сообщество, увязшее в этих конфликтах интересов, в своем летаргическом сне и неподвижности.

Эта разобщенность, бессилие и неосведомленность только указывают на срочную необходимость для Сообщества выбрать свою собственную модель капитализма. В противном случае вместо народов это сделают силы рынка. Это уже началось, и началось плохо.

Большая часть европейских стран ближе к рейнской модели, чем к неоамериканский. Но, как мы видели, рейнская модель все время отступает в международном плане.

Это становится особенно ясно при наблюдении за европейским строительством. Будучи почти заблокированным в течение десятка лет со времени первого нефтяного шока на уровне решений, принятых в Фонтенбло в 1984 г., европейское строительство вновь начало блестящее движение к единому рынку в 1992 г.

Сегодня мы приперты к стене. Обе межправительственные конференции, ответственные за подготовку, с одной стороны, экономического и валютного единства, а с другой — единства политического, не смогут не выбрать между двумя противоположными концепциями, изложенными в двух замечательных речах (см. Приложение I); обе речи произнесены в Брюгге госпожой Тэтчер в 1988 г. и Жаком Делором в 1989 г. В соответствии с этими концепциями нужно решить, должна ли Европа стать только рынком, большим рынком, или социально-рыночной экономикой, для чего потребуется настоящая федеральная власть. Такова основная дилемма, от решения которой зависит судьба 340 миллионов жителей Сообщества и косвенно — судьба стран Центральной Европы и юга Средиземноморья.

Но из всех Двенадцати нет ни одной страны, для которой этот выбор был бы так же важен, как для Франции