Этапы формирования новой внешнеполитической доктрины КНР
Об изменениях — нарождающихся или уже реальных — во внешнеполитических воззрениях китайской элиты можно судить не только по конкретным шагам Пекина, но и по меняющемуся языку китайских официальных лиц и аналитиков, ответственных за выработку внешней политики КНР.
Конечно, выявляемые изменения не революционны. В духе традиции «доктринальной преемственности» они являются логическим продолжением эволюции теории и практики китайской внешней политики, начавшейся с реформ Дэн Сяопина. Этот процесс в целом подразделялся на три этапа, укладывающиеся в традицию рассмотрения внешней политики КНР сквозь призму десятилетних циклов.Первый этап (1978-1989) характеризовался ростом прагматизма в международном поведении Китая. Совокупность вновь поставленных Дэн Сяопином стратегических целей и избранных для их реализации инструментов можно назвать доктриной обеспечения внешних источников экономической модернизации страны.
Второй этап (1989-1999) стал для КНР шоковым периодом адаптации к радикальным изменениям мирового порядка в результате роспуска СССР. Внешнеполитическую доктрину Пекина той поры (не формализованную в рамках какого-либо единого документа) можно условно назвать доктриной консолидации стратегической периферии Китая — той опоясывающей части мира вблизи китайских границ, дестабилизации которой в Пекине опасались в первую очередь по причине общего разрушения прежнего силового равновесия в Евразии.
Третий этап модификации внешнеполитических доктрин КНР происходил в 1999-2007 годах. Международный курс Пекина стал мыслиться как комплекс мер, ориентированных на «реализацию задачи обретения страной статуса великой державы, которая участвует в формировании международной системы, а не просто реагирует на происходящие в ней процессы». Если в концепциях второго этапа заметно преобладала «защитная» составляющая, то теперь больше внимания уделялось подготовке своего рода дипломатического наступления.
С начала 2000-х годов влиятельные китайские аналитики стали внедрять в общественное сознание идею о необходимости формирования в Китае «психологии великой державы» (даго синьтай). Поскольку как раз в это время к власти стало приходить «четвертое поколение» руководителей (официально смена поколений была закреплена в 2003 г.), момент уточнения внешнеполитических ориентиров был благоприятным. В Китае была разработана идея «глобального добрососедства», которая явно указывала на появление у КНР круга общемировых интересов. Китай фактически уже переставал считать себя, как прежде, только региональной державой. Старая концепция «пояса добрососедства», условно говоря и с соответствующими поправками, распространялась на весь мир.
На третьем этапе в приоритеты КНР стали входить такие задачи, как формирование сети двусторонних партнерств не только в АТР и Центральной Азии, но и в более отдаленных частях мира (Африке, Латинской Америке), а также существенное повышение роли китайской многосторонней дипломатии (в рамках ООН, АТЭС, институтов взаимодействия с АСЕАН, ВТО). Особое значение в этот период приобрели для КНР сотрудничество с ШОС, участие в шестисторонних переговорах по урегулированию ситуации на Корейском полуострове, а также взаимодействие в рамках Восточноазиатского саммита. Следует отметить, что Китай был в ряду учредителей этих механизмов, а не просто одним из их участников — настороженность Пекина по отношению к многосторонним международно-политическим инструментам, бывшая отличительной чертой дипломатии Китая прежде, стала ослабевать. Руководство КНР работало над укреплением потенциала влияния на содержание существующего международного порядка.
Важным элементом модификации приоритетов были политикопсихологические сдвиги в сознании образованных китайцев, принявших представление о Китае как великой или по крайней мере незаменимой региональной державе.
В китайских СМИ стали чаще писать о наступлении «периода стратегических возможностей», вероятно, аналогичного западному понятию «window of opportunities».
В ноябре 2002 г. Цзян Цзэминь, выступая с докладом на XVI съезде компартии Китая, подчеркивал: «...первые 20 лет XXI века — это для нас период великих стратегических шансов, за которые необходимо крепко ухватиться и которые дают возможность многое сделать». Действительно, в первые пять лет XXI в. КНР добилась впечатляющих успехов в деле экономического строительства. Это позволило председателю КНР Ху Цзиньтао в докладе на XVII съезде КПК в 2007 г. официально поставить цель — увеличить к 2020 г. среднедушевой валовой внутренний продукт вчетверо против 2000 г.». Ранее подобные задачи оглашались только неформально.Рост экономического могущества Китая способствовал укреплению его международных позиций. Расширялись круг и масштаб внешнеполитических задач, обогащался инструментарий для их решения. На XVII съезде была официально закреплена концепция «гармоничного мира», представленная как интеллектуальный вклад четвертого поколения руководителей в развитие теории «социализма с китайской спецификой». С данным теоретическим нововведением было связано понятие «великая ответственная держава», которое китайское руководство стало применять к Китаю, подчеркивая (в отличие от западных политиков и политологов) ограничительный, точнее, самоограничительный характер термина «ответственная» в этом словосочетании.
В китайской интерпретации термин «ответственная держава» — явно в согласии с известной сентенцией Г. Киссинджера — подразумевал «великую державу, способную ограничивать свои амбиции». Конечно, имелась в виду и косвенная критика США как великой державы, явно к такому самоограничению неспособной.
Но даже в сдержанной трактовке новая концепция ориентировала на существенное повышение международной роли Китая. Китайское руководство начинало мыслить категориями ответственности за развитие не только самого Китая, но и мира в целом. При этом, естественно, подразумевалось, что расширение ответственности влечет за собой и расширение прав и возможностей для участия КНР в формировании облика современной международной системы. В Пекине осознали, что оставаться державой, выступающей только за сохранение статус-кво в условиях высокой динамики изменений системы международных отношений, неэффективно.
Еще по теме Этапы формирования новой внешнеполитической доктрины КНР:
- Формирование новой внешнеполитической стратегии России
- СОВРЕМЕННАЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ КНР
- К вопросу о новой военной доктрине России
- О структуре и содержании новой военной доктрины России
- 1. Геополитическое положение и внешнеполитические ресурсы новой России
- 9.2. Этапы развития внешнеполитического курса США во второй половине XX — начале XXI вв.
- Тема 15. Формирование новой модели женской занятости
- Глава 2.Формирование новой системы межгосударственных отношений в Европе
- Основные дилеммы формирования новой Европы
- ФОРМИРОВАНИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ В РОССИИ И ОТНОШЕНИЯ С США
- Глава 2. Формирование новой системы международных отношений