<<
>>

Эволюция энергетических рынков.

С конца Второй мировой войны и до сегодняшнего дня в развитии мировых нефтегазовых рынков произошел целый ряд поистине тектонических сдвигов. Даже для краткого описания их не хватило бы целого фолианта.
Поэтому для более ясного представления о нынешнем состоянии мирового энергетического рынка, о его значимости, месте и роли в современных международных отношениях необходимо хотя бы вкратце перечислить основные исторические вехи этих сдвигов.
В течение более чем четверти века после Второй мировой войны, вплоть до 1973 г., на мировом рынке нефти практически доминировала англосаксонская группа корпораций, получившая название «семи сестер» (Exxon Corporation, Texaco Incorporated, Chevron, Mobil Corporation, Gulf Oil Corporation, Royal Dutch/Shell, British Petroleum). Нефть продавалась на основе «справочной цены», установленной Техасской железнодорожной комиссией примерно на уровне 2 долл. США, что во многом обусловило комфортные условия общего экономического развития Америки и ряда европейских стран. И хотя в 1960 г. была создана ОПЕК, она долгие годы оставалась неэффективной организацией, слабо влиявшей на процесс ценообразования. Но известные события 1973 г. и связанный с ними «нефтяной шок» принципиально изменили ситуацию. ОПЕК обрела «второе дыхание», а «справочная цена» стала достоянием истории. Цены сразу учетверились и в последующем продолжали расти; по всем добывающим странам прокатилась волна частичных и полных национализаций, и возник феномен противостояния национальных нефтяных компаний (NOCs) международным нефтегазовым корпорациям (IOCs).
В результате этих событий старые концессионные соглашения — наследие колониального прошлого — стали отмирать, и на сегодня IOCs имеют полный доступ лишь к 10% мировых нефтегазовых резервов. Они вынуждены были вернуться на месторождения в Северном море и той части Мексиканского залива, которая не подпадала под мораторий, введенный еще Бушем-старшим для всех разработок на шельфе Северо-Американского континента.
Но возвращение могло быть эффективным только при условии применения инновационных технологий для глубоководного и сверхглубоководного бурения. Для этого все IOCs (даже главная из них — Exxon) должны были воспользоваться услугами сервисных корпораций, что ускорило превращение последних в самый прибыльный компонент мирового нефтегазового рынка. В итоге возникли и утвердились в качестве автономного сегмента мирового нефтегазового сектора интегрированные международные сервисные компании (Schlumberger; Halliburton, Baker Hughes, Weatherford International Ltd. и др.), которые вскоре «обросли» средними и мелкими сервисными компаниями и стали охотно сотрудничать с национальными компаниями в добывающих странах.
В качестве одного из средств оптимизации своей конкурентоспособности бывшие «сестры» активно вовлекались в процессы слияний и поглощений. При этом они начали поглощать друг друга, а заодно и некоторые другие независимые компании, оптимизируя эффективность производственных процессов и наращивая свою капитализацию (из 7 осталось 4 бывших сестры — ExxonMobil, Chevron, поглотившая Gulf и Texaco, ВР, поглотившая независимую Amoco, и Royal Dutch/Shell). Впрочем, эти акции имели лишь кратковременный эффект.
Но наиболее действенным механизмом возвращения Западу инициативной роли в процессе ценообразования стала биржа. С тех пор как в 1983 г. одна техасская корпорация вынесла впервые в истории на торги Нью-Йоркской товарной биржи (NYMEX) свою нефть, инициатива вновь стала переходить к западным корпорациям и игрокам на бирже — брокерам, хедж-фондам, пенсионным фондам, инвестиционным банкам и т.п., несметно обогащая их. А марка нефти WTI стала всемирно известным брендом. Теперь нефть номинально считается «обычным» товаром, торгуемым на бирже как картофель, мясо и молочные продукты. Но на деле нефть не была и никогда не будет обычным товаром. Это невозобновляемый стратегический товар, от которого зависит сегодня и, по крайней мере, в обозримой перспективе будет зависеть нормальная жизнедеятельность мирового сообщества (в том числе разработка и производство многих альтернативных источников энергии).
Тем не менее еще не добытая нефть сегодня стала виртуально переходить из рук в руки порой десятки раз. В этом заключено одно из глубоких противоречий современного мирового рынка нефти и газа, негативно влияющее на реальные экономические процессы. С выходом на биржу в нефтяной цене появилась и новая ее составляющая — спекулятивная. Этот спекулятивный «вирус» вызывает нешуточную головную боль у экономических экспертов, государственных деятелей и многочисленных политиков во всем мире.
О структуре нефтяных цен. Фундаментальная составляющая цены устанавливается на каком-то отрезке исторического времени, в течение которого сохраняется более или менее устойчивое соотношение спроса и предложения на фоне общей стабильности в мировой экономике. Данное соотношение спроса и предложения может меняться вследствие увеличения спроса, или из-за сокращения предложения, либо же и того и другого вместе. Главная причина повышения цен на нефть в 2004—2007 гг. — пока речь идет лишь о фундаментальной составляющей этой цены — заключалась в следующем: в указанные годы нефтегазовые компании вступили в полосу повышенной активности, усиленно инвестируя в разведку и освоение труднодоступных нефтегазовых месторождений, в разработку новых инновационных технологий, в дорогостоящее освоение нетрадиционных углеводородных месторождений (нефтяных песков, сланцев, «чистого угля»). Отсюда и объективная потребность в повышении нефтяных цен. Именно поэтому в краткосрочной перспективе (в течение 8—10 лет) пока IOCs и некоторые NOCs с помощью сервисных компаний решали свои «перестроечные» проблемы, фундаментальная составляющая цены на нефть удерживалась на довольно высоком уровне.
Геополитические факторы цены. Помимо фактора соотношения спроса и предложения существует нерыночный геополитический фактор. Сегодня в мире не существует какого-либо консенсуса или всеобщего компромиссного решения проблемы регулирования таких стратегических товаров, как нефть или газ, и они широко используются в геополитических устремлениях отдельных стран.
Так, администрации США активно проводят одностороннюю политику откровенного вмешательства, подчас вооруженного, как это было в Ираке, в дела других стран в своем стремлении навязать собственный контроль над нефтяными и связанными с ними финансовыми мировыми потоками. Еще в 1970-х годах руководство США настойчиво выступало против совместного проекта ФРГ с СССР («газ в обмен на трубы»), а в последние годы энергично использовало новый фактор, возникший после развала СССР, — появление стран-транзитеров в энергетическом сотрудничестве России со странами ЕС. Оно вовлекло и Еврокомиссию в длительное противоборство с Россией в рамках своей стратегии строительства трубопроводов в обход России.
Важность энергоресурсов и то обстоятельство, что они не просто являются товаром, а могут иметь стратегическое значение, были наглядно продемонстрированы в 70-х годах прошлого века во время «нефтяных кризисов», вызванных сокращением поставок нефти на мировой рынок в результате арабо-израильской войны и революции в Иране. Указанные события привели к росту мировых цен на нефть (в номинальном выражении) в 12 раз и существенному изменению баланса сил на международной арене. Стабильное повышение цен на природный газ и периодические перебои в его поставках в европейские страны в 2000-х годах является в настоящее время одной из причин коренного переустройства европейского газового рынка.
Важнейшим его элементом является так называемый «третий энергетический пакет» Европейского союза. Это условное обозначение для ряда регламентов и директив, принятых ЕС в 2009 г. К ним, в частности, относятся:
— Директива об общих правилах внутреннего рынка электроэнергии № 2009/72/ЕС (так называемая «третья электроэнергетическая директива»);
— Директива об общих правилах внутреннего рынка газа № 2009/73/ЕС (так называемая «третья газовая директива»);
— Регламент № 713/2009 от 13 июля 2009 г. об учреждении Агентства по сотрудничеству регулирующих органов в энергетической сфере;
— Регламент об условиях доступа к сетям для трансграничных обменов электроэнергии № 714/2009;
— Регламент об условиях доступа к сетям для трансграничных обменов природного газа № 715/2009.
Документы «третьего энергетического пакета» закрепили очередной этап развития общей энергетической политики Европейского союза, направленной на построение и дальнейшую либерализацию единых общеевропейских рынков электроэнергии и природного газа.
К ключевым мерам, предусмотренным вышеперечисленными актами, можно отнести дальнейшее разделение вертикально интегрированных компаний для усиления конкуренции, установление единых недискриминационных принципов интеграции европейских электрических и газовых сетей и усиление полномочий национальных регуляторов, деятельность которых теперь координируется на общеевропейском уровне.
В плане геополитического фактора нефтяной цены необходимо отметить и тот факт, что 62% доказанных резервов нефти сосредоточено на Ближнем Востоке, где вместе с тем концентрируются и страны с авторитарным устройством. В условиях глобализации и связанного с ней «демонстрационного эффекта» они втягиваются в мировую систему, что неизбежно подтачивает и дестабилизирует традиционную систему отношений. Это наиболее наглядно проявилось в ходе «Арабской весны» в странах Северной Африки и Ближнего Востока. Вот на такую и без того сложную ситуацию накладывается извне вмешательство геополитического фактора.
Спекулятивный фактор. Это, безусловно, не фундаментальный фактор, возникший на международном нефтяном рынке со второй половины 1980-х годов. Связанный с ним «нефтяной шок» сыграл отнюдь не последнюю роль в развитии мирового финансово-экономического кризиса последних лет. Ведь спекулятивная активность действительно необычайно возросла на бирже в 2007—2008 гг., т.е. в период бурного роста цен на нефть. Конечно, когда цена на нефть в течение июля 2008 г. превысила 147 долл. за баррель, а потом, со второй половины июля и до конца года, устремилась вниз до 35—40 долл. за баррель, то это прежде всего объясняется спекулятивным фактором. Чаще всего спекулянты на бирже используют психологический фактор «ожидания дефицита». Но сегодня этот фактор, в отличие от исторического прошлого, создается и подогревается искусственно.
Интересно в этой связи, что нефтяному шоку 2008 г. предшествовала массированная подготовка общественного мнения на Западе (подхваченная, впрочем, и российскими СМИ), во время которой настоятельно муссировались две главные «причины» роста нефтяных цен: во-первых, истощение нефтяных ресурсов и, во-вторых, рост спроса в развивающихся странах, особенно таких, как Китай и Индия.
Но истощение мировых нефтяных резервов — это миф.
Президент CERA (Кембриджской энергетической исследовательской ассоциации, г. Хьюстон) Д. Ергин в свое время иронически выразился по этому поводу: «Это уже в пятый раз, как мы предположительно останемся без нефти». На самом деле истощается не нефть как таковая, & легкодоступная традиционная нефть. Но и это истощение относительно: /3 всей нефти на разрабатываемых ныне месторождениях все еще находится в недрах, а весь исторический опыт свидетельствует о том, что с развитием и внедрением инновационных технологий среднемировая извлекаемость нефти повышается (причем с нарастающим ускорением — с 15% 60 лет тому назад до 20% 30 лет тому назад и, наконец, до 35% в среднем в наше время). Так что с дальнейшим бурным развитием технологий, а оно происходит уже на наших глазах, извлекаемость нефти может удвоиться (что уже имеет место, но пока на отдельных месторождениях).
Эксперты-пессимисты (а их еще больше, чем сторонников «теории истощения») утверждают, что все значительные месторождения (так называемые «слоны») уже открыты и больше их не будет. Их не смущает то, что уже после того, как они об этом заговорили, было сделано несколько крупных открытий (например, Кашаган в Казахстане, на шельфе Бразилии — Тупи и несколько других месторождений: на шельфе Анголы и т.д.). Все знают также о том, что в России начинается освоение новой крупной нефтегазовой провинции в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Ведь в советский период геологоразведка охватила лишь 8% суши этого региона. Наконец, в самих Соединенных Штатах — главном импортере и главном потребителе нефти в мире — остаются неразработанными обширные запасы нефти и природного газа.
Что касается роста спроса на нефть в Китае и Индии, связанного с высокими темпами индустриального развития этих стран, то значение данного фактора в повышении цен в рассматриваемый предкризисный период слишком нарочито и неоправданно преувеличивалось. В самом деле, достаточно обратиться к статистике, чтобы убедиться в этом. Так, в 2007 г. главными потребителями нефти и природного газа в мире были США (23,9 и 22,6% соответственно) и ЕС (17,8 и 16,4% соответственно), в то время как Китай потреблял 9,3 и 2,4% и Индия — 3,3 и 1,4%. Даже если к ним добавить латиноамериканского «гиганта» — Бразилию, то и тогда на эти три страны с общим населением 2,7 млрд человек приходилось лишь 15% мирового потребления нефти и 5,5% — природного газа. Разумеется, в недалекой перспективе такая крупная развивающаяся страна, как Китай, с 1978 г. уже более 30 лет демонстрирующая устойчивый экономический рост, руководство которой уже приступило к освоению менее развитых центральных и западных районов страны, будет предъявлять все больший спрос на нефтегазовые ресурсы и тем самым оказывать все возрастающее влияние на мировые энергетические рынки. Сказанное во многом относится и к ряду других крупных и средних развивающихся стран.
Кратко- и среднесрочные перспективы развития мирового нефтегазового сектора. В обстановке разразившегося глобального кризиса среди нефтяного экспертного сообщества (зарубежного и отечественного) широкое распространение получили чрезмерные алармистские настроения. Многие стали крайне негативно прогнозировать дальнейшее развитие нефтегазовой индустрии. Говорили о грядущем кризисе производства и поставок в связи с сокращением спроса на нефть и нефтепродукты, вызванном сокращением ликвидности и снижением возможности получения новых займов и реструктуризации старых. Предрекали свертывание начатых крупных проектов по добыче и транспортировке нефти и газа.
Действительно, в исторические кризисные периоды развитие нефтяной промышленности вширь (в том числе за счет мелких и средних предприятий) сдерживалось сокращением финансирования со стороны крупных банков и низкими ценами . Но те же банки в прошлом никогда не отказывали в кредитах крупным нефтегазовым корпорациям. Да и сегодня трудно представить себе, что ExxonMobil, Royal Dutch/Shell или ВР не смогут профинансировать начатые в 2007 или в 2008 г. значительные проекты в США, Канаде, Африке, Китае или Индии.
Кризис оказался своеобразным «моментом истины», который выявил реальную эффективность нефтяных компаний в докризисный период. Далеко не все из них выдержали испытание кризисом и резким падением нефтяных цен. Прежде всего бросается в глаза, что более всех подешевели национальные корпорации переходных стран БРИК, сравнительно высокая капитализация которых до кризиса держалась либо на обладании крупными резервами нефтегазовых ресурсов (Россия), либо на широком доступе к обильным государственным финансовым ресурсам (Китай), либо на том и другом (Бразилия). Впрочем, дочке китайской CNPC — PetroChina все же удалось закрепиться с большим отрывом на втором месте. Среди западных нефтегазовых корпораций, как и прежде, бесспорным лидером оказалась ExxonMobil. Несмотря на кризис и некоторое снижение капитализации (самое минимальное), 2008 г. Exxon закончила с рекордной за всю историю прибылью — 45,2 млрд долл., на ее балансе образовалась наличность в сумме 31 млрд долл., и руководство компании объявило в феврале 2009 г. о том, что прирост запасов оказывается больше объемов добычи уже пятнадцатый год подряд.
В целом практически все нефтегазовые компании в ходе кризиса понесли существенные убытки. И тем не менее вопреки ожиданиям многих западных и российских экспертов сами нефтегазовые корпорации и не думают повально отказываться от своих планируемых или начатых реализацией крупных контрактов. Исключение составляют лишь маргинальные и мелкие месторождения, реализация проектов по которым была отнесена на более поздние сроки.
Международное энергетическое агентство (МЭА; International Energy Agency, IEA) — автономный международный орган в рамках Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Основная цель организации — содействие международному сотрудничеству в сферах совершенствования мировой структуры спроса и предложения энергоресурсов и энергетических услуг, создание системы коллективной энергетической безопасности. Основным принципом деятельности является перераспределение между участниками организации имеющихся запасов нефти при возникновении сильных перебоев с поставками. Агентство было создано в Париже в 1974 г. как ответ западных стран на «нефтяной шок» 1973 г.; включает 28 стран-участниц.
Некоторые эксперты справедливо исходят из того, что даже в случае гипотетического сценария, при котором мировое потребление в 2020—2030 гг. сохранится на сегодняшнем уровне (хотя в это никто не верит), возникает необходимость в освоении новых месторождений, чтобы компенсировать спад производства на действующих месторождениях. И это вызовет новый виток роста цен.
В исследовании «The World Deepwater Market Report 2009—2013» констатируется, что в ближайшие 5 лет на освоение глубоководных месторождений планируется израсходовать в общей сложности 162 млрд долл. При этом приводится весьма любопытная разбивка этой суммы по основным четырем регионам. Большая ее часть приходится на шельф Африки (Ангола, Нигерия, Экваториальная Гвинея). Примерно равные суммы отводятся на шельф Северной Америки (в основном в американской части Мексиканского залива) и Латинской Америки (в основном Бразилии).
Реализация этих планов может оказаться для ближневосточных добывающих стран более сильным ударом, чем долгосрочные планы разработки альтернативных источников энергии, вынашиваемые Западом. Любопытно, что в осуществлении всех этих обширных планов Запад возлагает надежды и на соучастие некоторых национальных корпораций развивающихся стран, которые не испытывают в период кризиса финансовых затруднений.
В связи с активизацией национальных нефтегазовых компаний с легкой руки Financial Times стало модным говорить о возникновении новых «семи сестер» — Saudi ARAMCO, китайской CNPC, «Газпрома», венесуэльской P&D, иранской NIOC, бразильской Petrobraz и малайзийской Petronas. В реальности же высокий уровень капитализации этих корпораций был основан на факторе обладания ими крупными углеводородными резервами, а не их преобладании в информационно-технологической сфере. Не говоря уже о неправомерности отождествления старого мирового англосаксонского картеля с искусственно сгруппированными NOCs, между которыми никаких картельных взаимоотношений не существовало. Сопоставление последних с западными majors и supermajors было ненаучно и в другом плане. Дело в том, что, столкнувшись с фактом неумолимого сокращения своих нефтегазовых резервов, majors и supermajors вынуждены были вновь обратить свои взоры на, казалось, уже освоенные и прошедшие пик своей зрелости месторождения в Северном море и Мексиканском заливе. Но теперь им пришлось сконцентрироваться на глубоководном и даже сверхглубоководном бурении, требующем инновационного подхода и применения совершенно нового оборудования. Вот тогда-то крупнейшие нефтегазовые корпорации и стали масштабно инвестировать в сферу НИОКР, повсеместно применять инновационные технологии и даже перестраивать свою организационную структуру. В мировой нефтегазовой промышленности настала эра постиндустриализма, основанная на цифровых технологиях. Сейсморазведка ЗД и даже 4Д, горизонтальное бурение, гидроразрыв пласта, дистанционный мониторинг за процессом бурения и добычи, оперативное принятие решения по возникающим за тысячи километров от штаб-квартиры проблемам в режиме реального времени, «змеевидное» бурение для освоения еще недавно считавшихся бесперспективными месторождений и многие, многие другие технологические инновации теперь стали применяться западными нефтегазовыми корпорациями и интегрированными сервисными компаниями по всему миру. У руководителя Exxon Рекса Тиллерсона были все основания с гордостью писать о своей корпорации следующее: «Нас легко можно рассматривать в качестве технологической компании, специализирующейся на энергии, как и энергетической компании, специализирующейся на технологии».
<< | >>
Источник: А. В. Торкунов. Современные международные отношения. 2012

Еще по теме Эволюция энергетических рынков.:

  1. Эволюция энергетической политики ЕС
  2. Европейская энергетическая хартия и Договор к Энергетической хартии.
  3. Понятие рынков ресурсов
  4. Либерализация рынков
  5. 2.4. Система региональных рынков
  6. 2. Виды рынков и их структура
  7. 2.5. Конкурентная среда и инфраструктура региональных рынков
  8. Взаимодействие двух рынков
  9. Теории функционирования региональных рынков
  10. 14.1 Структура финансовых рынков
  11. 1.3. Виды валютных рынков
  12. АНАЛИЗ РЫНКОВ И СУБРЫНКОВ
  13. Региональная структура межотраслевых комплексов и их товарных рынков
  14. Методы экономической диагностики региональных рынков
  15. 27.1. Объем и уровень развития рынков
  16. ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
  17. Определение и типизация конкурентной среды региональных рынков
  18. 18.1. Объем и уровень развития внутренних рынков
  19. 3.5. КОНКУРЕНЦИЯ, СИСТЕМА РЫНКОВ И ЦЕН
  20. 27.5. Институциональная структура внутренних рынков