<<
>>

Хорошая политика, негодная экономика

Благодаря трезвой стратегической оценке и отличной дипломатии Британии удавалось сохранять позицию ведущей мировой силы на протяжении десятилетий даже после потери экономического господ­ства.

Ранее, как только баланс сил изменился, Лондон принял важное решение, которое продлило его влияние на многие годы: он прими­рился с подъемом Америки, а не стал с ней соперничать. В течение ряда десятилетий после 1880 года Лондон сдавал набирающему силу и напористому Вашингтону позицию за позицией. Лондону было нелег­ко уступать власть своей бывшей колонии - стране, с которой Брита­ния вела две войны (войну за независимость и войну 1812 года) и симпатизировала сепаратистам во время недавней Гражданской войны. И все же Британия полностью сдала Западное полушарие своей быв­шей колонии, несмотря на то, что имела там обширные интересы*.

Это был стратегический шедевр. Попытайся Британия противо­стоять росту Соединенных Штатов, в довершение всего она оказалась бы обескровленной. Несмотря на все ошибки, которые были совершены в следующие пятьдесят лет, стратегия Лондона в отношении Ва­шингтона - ей следовали все правительства Британии с 90-х годов XIX века - подразумевала, что Британия может сосредоточить свое

' Во время одного из кризисов, в котором Британия уступила - это был спор о границе между Венесуэлой и Британской Гвианой в 1895 году, - министр по делам колоний Джозеф Чемберлен сердито заметил: «Британия - это власть, действующая и в Америке на территории большей, чем Соединен­ные Штаты, и мы распоряжаемся ею по праву, которое приобрели еще до независимости Соединенных Штатов». (Он говорил о Канаде.)

внимание на других важнейших направлениях. В результате Британия осталась владычицей морей, контролируя свои маршруты и тайные тропы с помощью «пяти ключей», про которые говорят, что они запи­рают весь мир - Сингапур, Кейптаун, Александрия, Гибралтар и Дувр.

Британия сохранила контроль над империей и мировое влия­ние, многие десятилетия мало кто отваживался бросить ей вызов. По договору после Первой мировой войны ей отошли 1,8 квадрат­ной мили территории и тринадцать миллионов новых подданных, главным образом на Ближнем Востоке. И все же пропасть между ее политической ролью и экономическими возможностями продол­жала увеличиваться. Империя, бывшая первоначально вполне рен­табельной, к началу XX века почти до капли высосала британскую казну. Время дорогих привычек закончилось. Британская экономи­ка расшатывалась. Первая мировая война обошлась более чем в 40 миллиардов долларов, а Британия, некогда главный мировой кредитор, набрала долгов в размере 136 процентов от ее валового внутреннего продукта8. Десятикратное увеличение государствен­ного долга означало, что к середине 1920-х годов XX века одни только платежи по процентам съедят половину государственного бюджета. Британия хотела поддерживать свою военную мощь на должном уровне, и после Первой мировой войны по серьезно сни­женным ценам приобрела германский флот, что мгновенно верну­ло ей статус ведущей морской державы. Но к 1936 году ассигнова­ния на военные цели Германии были в три раза больше, чем в Бри­тании. В том же году, когда Италия вторглась в Абиссинию*, Мус­солини также ввел 50-тысячную армию в Ливию - ее численность превышала в десять раз британские войска, защищавшие Суэцкий канал. Именно эти обстоятельства - наряду с памятью о недавней мировой войне, которая унесла жизни более семисот тысяч моло­дых британцев, - привели к тому, что британское правительство в 930-е годы перед лицом угрозы фашизма предпочло выдавать же­лаемое за действительное и пошло на уступки, вместо того чтобы выступить против Гитлера.

Абиссиния - устаревшее название Эфиопии. - Прим. ред.

Теперь стратегию диктовали финансовые интересы. Решение превратить Сингапур в «мощную военно-морскую базу» является пре­красной тому иллюстрацией. Британия видела в этом «восточном Гибралтаре» стратегическое дефиле между Индийским и Тихим океана­ми, где можно было бы остановить продвижение японцев на запад.

(У Британии была возможность сохранить союз с Токио - за счет но­вых компромиссов, - но Соединенные Штаты и Австралия возражали против этого.) Это была практичная стратегия. Однако с учетом шат­кого материального положения Британии средств для финансирова­ния этого проекта не хватало. Судоремонтные верфи были слишком малы для флота, который мог бы противостоять Японии, горючего не­доставало, фортификационные сооружения были весьма скромными. Когда японцы атаковали Сингапур в 1942 году, он пал через неделю.

Вторая мировая война стала последним гвоздем, вбитым в гроб экономической мощи Британии. (В 1945-м ВВП Америки был в десять раз больше британского.) Однако даже тогда Британия оставалась сравнительно влиятельной страной - отчасти благодаря практически сверхчеловеческой энергии и амбициям Уинстона Черчилля. Когда вы знаете о том, что Америка оплатила практически все затраты со­юзников, а на долю России пришлись самые большие потери в живой силе, становится ясно, какая воля потребовалась Британии, чтобы ос­таться одной из трех ведущих стран, решивших судьбу послевоенного мира. Фотографии Рузвельта, Сталина и Черчилля на конференции в Ялте в феврале 1945 года отчасти вводят в заблуждение. В Ялте не бы­ло «большой тройки». Там была «большая двойка» плюс один гениаль­ный политический антрепренер, который сумел оставить себя и стра­ну в игре, вот почему Британия сохранила множество признаков су­пердержавы во второй половине XX века.

Естественно, за это пришлось платить. Компенсируя займы, пре­доставленные Лондону, Соединенные Штаты взяли под свой контроль более десятка британских баз на Карибах, в Канаде, в Индийском и Тихом океанах. «Британская империя перешла к американскому ростов­щику» , - заметил один из членов парламента. Экономист Джон Меинард Кейнс был куда более сердит, по его словам, ленд-лиз был попыт­кой «отобрать у Британской империи ее лучшие части». Менее эмоциональные наблюдатели видели, что это неизбежно. Арнольд Тойнби, к тому времени ставший выдающимся историком, успокаивал британ­цев, утверждая, что «рука Америки будет куда легче, чем рука России, Германии или Японии, - вот какие у нас альтернативы».

Важнейшим обстоятельством являлось то, что крах Британии как великой мировой державы произошел не из-за негодной полити­ки, а из-за негодной экономики. Британия имела огромное влияние в мире, но ее экономика была структурно слабой. Ситуация еще бо­лее усугублялась опрометчивыми действиями, которые создавали проблемы, - уходом от золотого стандарта и возвращением к нему, введением имперских пошлин, увеличением военных долгов. После Второй мировой войны Британия приняла экономическую про­грамму социалистов, план Бевериджа, согласно которому значитель­ные сектора экономики подлежали национализации и жесткому ре­гулированию. Как реакция на плачевное состояние страны это было понятно, но к 1960-м и 1970-м годам такая экономическая политика обрекла Британию на стагнацию - пока Маргарет Тэтчер в 1980-е не развернула британскую экономику в нужном направлении.

Несмотря на семидесятилетний закат экономики, ослабевшая рука Лондона демонстрировала чудеса политического искусства. Ис­тория Британии преподает Соединенным Штатам несколько важ­ных уроков.

<< | >>
Источник: Фарид Закария. Постамериканский мир. 2009

Еще по теме Хорошая политика, негодная экономика:

  1. Обратная сторона хорошего
  2. «Я хорошо учусь в школе»
  3. «Хорошие» и «плохие» лидеры
  4. Хорошего много не бывает
  5. Хорошо налаженное согласие
  6. Он хорошо обращается с людьми
  7. Глава IX О ПРИЗНАКАХ ХОРОШЕГО ПРАВЛЕНИЯ
  8. Секс: хорошего много не бывает
  9. Кому на Руси жить хорошо
  10. Политика и экономика
  11. Взаимодействие политики и экономики
  12. 1. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ПОЛИТИКИ И ЭКОНОМИКИ
  13. 3. Международный характер политики и экономики
  14. 2. Эволюция роли политики в экономике