Какие нормы нам нужны

В конце 1980-х и в начале 1990-х годов, когда «зашаталась» бипо­лярная структура, отдельные политологи предупреждали, что отказ от жестких союзов и жестких обязательств (в то время имелись в виду прежде всего НАТО и ОВД, реже — ООН и СБСЕ) может быть чреопт непредсказуемыми последствиями, вплоть до большого конфликта между державами.

Изменения коснулись и нормативной основы порядка — договоров и соглашений, которые накладывали обязательства на участников ми­ровой политики и требовали от них выполнения условий и обязательств договоров, как коллективных, так и двусторонних. В 1990-х годах обя­зательность выполнения положений Устава ООН все чаще ставилась под сомнение рядом государств, прежде всего Соединенными Штатами. Одни международные договоры так и оставались полностью нератифицированными (например, ДВЗЯИ), другие важные договоры не поддер­живались рядом влиятельных игроков или игнорировались странами — нарушителями нормативного порядка (например, Киотский протокол, ДНЯО). Получили развитие своеобразные «отклонения» от крупных договоров в виде двусторонних соглашений по конкретным вопросам, позволявшим оставаться вне рамок международных договоров (напри­мер, ситуация с режимом нераспространения ОМП).

В результате система организаций и договоров существенно расши­рилась,улучшилась, раздробилась, и стало труднее создавать и поддер­живать режимы в сфере безопасности, в том числе решать глобальные проблемы: контроля над эксплуатацией космоса и перенесения туда военных объектов; защиты экологии Арктики, Антарктиды, Мирового

океана, лесных и водных богатств; добычи и транспортировки энергоно­сителей и др. Сохраняется амбивалентность в регулировании отношений между субъектами разного уровня, в том числе между ведущими держа­вами, между государствами и ТНК, между разными ТНК, в то время как существующие негосударственные, особенно криминальные участники мировых взаимодействий, вообще играют по своим правилам.

Приходится пожинать плоды двойственных подходов к исполне­нию действующих международных норм и введения новых, подчас пре­цедентных норм. Разные государства начали по-своему, в зависимости от ситуации, своих интересов и возможностей проводить национально ориен тированную политику, а также поддерживать действия тех стран, кому они патронируют и хотят видеть в числе своих союзников.

Это важно

«Двойные стандарты», или «стандарты ad hoc», стали частью формирова­ния нового порядка, и есть опасения, что эта практика может сохраниться, поскольку Соединенные Штаты Америки и их союзники в деле порядко­строительства будут продолжать движение к созданию либерально-демок­ратического, во многом моноцентричного порядка, и на переходном этапе они не смогут обойтись без «норм ad hoc».

Из-за разности подходов к категории национального суверените­та, когда противопоставляются право на неприкосновенность сувере­нитета страны и новая норма «ответственность по защите» со сторо­ны внешних сил с помощью внешней гуманитарной интервенции, мы имеем дело с множественными конфликтными ситуациями. Их исход не всегда предсказуем и не удовлетворяет всех участников внутреннего конфликта, приводит к слабо управляемым ситуациям не только в от­дельных странах — объектах интервенции, но и в регионах.

Это важно

Отсутствует общепринятая или хотя бы принятая среди ведущих мировых [держав понятийная база в определении основных опасностей и угроз.

Когда речь идет о терроризме и сепаратизме, разные страны по-раз­ному характеризуют действия тех или иных оппозиционных группиро­вок, действующих внутри отдельных государств и часто использующих террористические методы ведения борьбы. В каждом отдельном слу­чае принимаются разные решения и используются разные аргументы в оправдание или осуждение происходящего. В одних случаях движе­ние граждан страны (точнее, определенной части населения, при этом не всегда большинства) воспринимается как борьба за независимость,

требующая поддержки извне (республики бывшей Югославии, Косово, Чечня, Тибет, Синьцзян-Уйгурский автономный район и т.д.), в других случаях аналогичные движения рассматриваются как сепаратизм, которым надо бороться (Абхазия и Южная Осетия, Приднестровье, Кашмир, движения в Крыму, национальные движения в европейских странах и т.д.). Такая же двойственность прослеживается в квалифика­ции действий отдельных оппозиционных и воинственных групп, кото­рые в одних случаях трактуются как терроризм, а в других — как борьба ж независимость.

При наличии прямо противоположных подходов к оценке и разре­шению проблемы сохранения или распада государств вряд ли удастся создать какую-то правовую базу, на которую можно было бы опереться. Положения Устава ООН постоянно критикуются, но подобного ему документа пока нет. Можно предположить, что двойственная оцен­ка конкретных ситуаций и движений будет лишь подхлестывать тренд к фрагментации отдельных государств.

Отсутствие четкой и согласованной нормативной базы и норматив­ного лексикона затрудняет поддержание стабильности в мировой сис­теме и в региональных подсистемах, создает новые проолемы для обес­печения международной и региональной безопасности и безопасности отдельных стран. Как можно говорить о создании эффективного режи­ми по контролю над ядерным оружием и над вооружениями в целом, когда ведущая страна мира — Соединенные Штаты, а значит, и НАТО, ядром которого они являются, открыто и масштабно идет по пути на­ращивания мощи на основе вооружений новых поколений и активно использует военную силу для достижения своих внешнеполитических целей? В этих условиях идея «ядерного нуля» вряд ли осуществима, так как другие державы также продолжат (и уже продолжают) технологи­ческую и военную гонку доступными для них средствами, в частности с помощью ядерных технологий. Как могут эффективно действовать ДНЯО и МАГАТЭ в условиях, когда вне поля их действия остаются отдельные ядерные державы (например, признанная ядерная держа­на Индия и непризнанная — Израиль), а также страны, находящиеся и пороговом статусе (Иран, КНДР)?

Надо признать, что создание эффективных режимов и выработка общих правил — дело нелегкое, но и не безнадежное. Вопрос состоит в том, чтобы ведущие мировые державы пришли к консенсусу в оценке псальных угроз, устраняясь от идеологизации существующих проблем.

Анализ деятельности государств разного уровня показывает, что существующая международно-правовая амбивалентность устраивает многих — не только Соединенные Штаты и других влиятельных иг­роков Запада и Востока, но и большинство малых стран. Последние усматривают в такой ситуации возможность для себя выбирать и дей­ствовать на разных полях, особенно играть против тех, кто сильнее их, присоединяясь к более сильному оппоненту конкурирующего с ними игрока. Такая ситуация наблюдалась и в прошлом, однако присоеди­нение к политике той или иной державы происходило в условиях суще­ствования довольно жестких договоров и союзов.

В XXI в. многие страны не особенно стремятся связывать себя жесткими договорами, вступая в организации и покидая их в зависимости от обсто­ятельств, «кочуют» между разными объединениями. Это характерно пре­жде всего для средних^ и малых стран, которые пытаются найти наиболее выгодные позиции и получить как можно больше преимуществ в процессе маневра.

В краткосрочной перспективе некоторым странам это удается (речь идет прежде всего о так называемых новых или растущих игро­ках, чья самостоятельная или активная деятельность началась после окончания биполярного порядка). Но в среднесрочной и долгосроч­ной перспективах они могут оказаться в_невыгодной для себя ситу­ации, так как ведущие мировые и региональные державы все-таки заинтересованы в том, чтобы лучше контролировать региональные ситуации и конкретные сферы мировой и региональной политики, обеспечивая наиболее выгодные условия для использования своих возможностей и ресурсов.

Вследствие того, что к середине 2010-х годов ведущие миоовые державы не смогли (или не были заинтересованы) договориться о но­вых «правилах игры» и продолжают конкурировать в конструирова­нии мирового порядка и региональных режимов, «перетягивая» на свою сторону отдельные страны, в том числе в рамках разных организаций или коалиций по решению конкретных проблем, мы не можем говорить об эффективно действующей нормативной базе в разных сферах мировой политики. Это касается не только сферы безопасно­сти, где пока не решена проблема всестороннего контроля за распро­странением ОМУ, нет единства в оценке роли военной силы в миро­вой политике, продолжается гонка вооружений. Рано пока говорить об эффективной борьбе с криминальными сетями и международным терроризмом; существуют разногласия по вопросу о создании много-

сторонних структур и заключении всеобъемлющих договоренностей по контролю над информационными потоками и сетями (киберпре­ступность, информационные войны); остается опасность военного освоения космоса; пиратство является пока слабо контролируемой угрозой.