Международная система Зрелого модерна

Ведущей тенденцией периода Зрелого модерна в XX в. стала демо­кратизация политического порядка внутри как отдельных государств, так и международных отношений в целом. Этот процесс развертывал­ся, однако, весьма противоречивым образом.

Это важно

Основным противоречием этого этапа развития (примерно первая половина XX в.) стала в первую очередь проблема участия «несовременных» и не­редко неготовых к восприятию стандартов модерна масс населения (непо­литических классов), образованных экстенсивным освоением немодерни­зованных периферий еще на предыдущей стадии развития.

Во внутриполитическом отношении решение проблемы заключа­лось в институциональном утверждении современной демократии как формы массового политического участия и как способа формирования из политических и неполитических классов единой политической на­ции, а тем самым преодоления — хотя бы в теории — раскола на управ­ляемых и управляющих. Во внешнеполитическом отношении решение проблемы связано с развитием разноуровневого и разномасштабного включения в мировую политику ушедших под сень государств альтер­нативных форм политической организации (корпорации, сообщества), а также новых политических субъектов.

С идеологической точки зрения ведущей тенденцией XX столе­тия можно назвать демократизацию внутриполитических и междуна­родных сфер. Более точным описанием этой тенденции может быть «поиск институциональных, процедурных и идейных возможностей эффективного политического участия». В международном плане дан­ная тенденция выражалась в переходе ко все более широким и ин­клюзивным международным системам. Сообразно этому сменялись и стоящие за этими системами организации: Лига Наций, ООН раз­ных поколений, СБСЕ, ОБСЕ. Во внутриполитическом плане соот­ветствующая тенденция проявилась в форме четырех волн демокра­тизации отдельных стран.

Показательно, что и внешнеполитические, и внутриполитические процессы были синхронизованы. Фактически приходится иметь дело с четырьмя отдельными историческими периодами, которые с боль­шей или меньшей точностью могут быть помещены на хронологиче­скую шкалу. Аналитически эти периоды можно очертить соединением фаз относительного политического порядка и контрфаз кризиса, свя­занных с переходом к новому периоду.

Первый период охватывает два с половиной десятилетия — условно от 1920 до 1945 г., т.е. время от начала послевоенной реконструкции до конца Второй мировой войны. Он состоит из фазы относительно успешного функционирования Лиги Наций и первой волны демо­кратизации (1920-е годы с отклонениями для ряда стран) и контрфазы краха системы коллективной безопасности и усиления тоталитарных и авторитарных тенденций (1930-е годы с соответствующими отклоне­ниями), завершившихся катастрофой Второй мировой войны (самый конец 1930-х — первая половина 1940-х годов). Аналитическая логика фаз более отчетлива для системы в целом и ее ядра, тогда как на пе­рифериях отклонения и по соотношению фаз, и по их рубежам, и по

темпам и интенсивности проявления восходящих и нисходящих тен­денций проявляются весьма сильно.

В этот период основным механизмом признания новых политий было их включение в систему послевоенных договоров, а затем и в Лигу 1 Наций.

Второй период условно приходится на 1945—1975 годы. Эти три десятилетия охватывают фазу консолидации системы ООН и второй волны демократизации с контрфазой кризиса 1960-х годов, вызванного деколонизацией, нагнетанием противоречий биполярной системы и внутриполитического развития в ядрах этой системы. Происходит поляризация признания. Оно превращается в средство политической борьбы. Тем самым І основания фактического признания и критерии формального признания все более проблематизируются. Возникает большое число квазигосударств, формально признанных, но обладающих лишь ограниченной государственной состоятельностью. Одновременно появляется множество непризнанных или полупризнанных претендентов на создание государств, как правило, это различные освободительные движения.

Третий период, заметно более короткий, условно охватывает 1975— 1989 годы. Развитие более интенсивное, но одновременно более про­тиворечивое и в основном не получившее логических и отчетливых результатов. Аналитически этот период формируется фазой так называемого хельсинкского процесса и третьей волны демократизации с короткой контрфазой кризиса рубежа 1980—1990-х годов.

В международных делах существенно усиливается принцип суве­ренного равенства и ослабляется иерархический принцип великодержавия. Это ведет к формированию СБСЕ, трансформации институтов и практик ООН, включая снижение роли и изменение функций Совета Безопасности. При этом одновременно возникает группа шести, а за­тем семи ведущих стран. Тем самым пара сверхдержав заменяется от­части демократизируемым клубом великих держав за вычетом СССР, который фактически остается теневым партнерским центром.

На данный период приходится третья волна демократизации. Ее функциональный смысл в значительной степени связан с развитием практик пактирования и с созданием соответствующих институтов, например, картельных партийных систем.

С точки зрения признания происходит некоторое сокращение раз­рыва между фактическим и формальным признанием.

Четвертый период начинается с 1990-х годов и продолжается до настоящего времени. Аналитически он включает в себя фазу спонтан­ного формирования моноцентричной системы при гегемонии США и четвертой волны режимных трансформаций с контрфазой кризиса американской гегемонии и проблематизацией режимов национальной гегемонии во многих странах мира.

В международных делах формируется моноцентричная структура, построенная на принципах гегемонии. Это развитие сопровождается кризисом ООН, ОБСЕ и других международных структур, акцентиру­ющих принципы суверенного равенства государств.

Данный период характеризуется миросистемными, региональ­ными и национальными преобразованиями, вызванными советской перестройкой, ликвидацией «социалистического лагеря» и распадом СССР. На этот период приходится «четвертая волна демократизации» (К. фон Бойме, М. Шмидт). Хотя стержнем этого движения остаются постсоветские и посткоммунистические трансформации, последняя волна охватывает различные регионы мира. Импульс преобразований затрагивает также юг Африки, Ближний Восток и другие зоны прежне­го противоборства двух сверхдержав. Внутриполитические преобразо­вания связаны со становлением институционально демократических режимов, предполагающих политическую ответственность властных авторитетов, субстанционально осуществляющих при этом внутрина­циональную гегемонию, и их легитимацию.

В этот период возникает новое поколение альтернативных страте­гий развития. Они включают антиглобализм и альтерглобализм, сете­вые проекты развития.

Как реакция на политику обеспечения глобального и регионально­го развития за счет сбрасывания его проблем и издержек в «заповедни­ки неразвитости» получают развитие глобальный терроризм и сходные явления регионального и даже локального характера. Их активизация в первое десятилетие XXI столетия становится симптомом контрфазы кризиса американской гегемонии. Происходит создание новых меж­дународных и региональных организаций, включая, например, Шан­хайскую организацию сотрудничества (ШОС), а также преобразование уже существующих.

Внутриполитическая контрфаза развития связана с кризисом де­мократических институтов подотчетности и легитимации с одновре­менной проблематизацией внутринациональной гегемонии.

* * *

Общие тенденции развития на протяжении XX в. демонстрируют системную логику. Происходит нарастание разных форм политиче­ского участия на разных уровнях — от индивидуального до глобаль­ного. Накапливаются и получают применение институты контроля над политическими процессами, включая процессы развития — так­же в разных формах и на разных уровнях. При этом проявляется и общая логика чередования основных периодов развития. Акцен­тирование суверенного равенства во времена Лиги Наций сменилось в Ялтинско-Потсдамскую эпоху выдвижением на первый план геге­монии сверхдержав, а Хельсинкский процесс с новым акцентом на суверенное равенство сменила система гегемонии США.