Мир-системный анализ И. Валлерстайна

Для полноты картины приведем еще один прогноз о будущей роли нашей страны в системе международных отношений известного аме­риканского социолога Иммануила Валлерстайна. Его внешнеполи­тическая концепция часто определяется как неомарксистская.

Таким типичным полупериферийным государством, по мнению Валлерстайна, была Россия, начиная с реформ Петра I и Екатерины II. Несмотря на эти и последующие попытки реформирования, России не удалось войти в состав ядра, но одновременно она сумела избежать участи периферийных стран, ставших в большинстве колониальными придатками ведущих государств мира. Традиционный «товар», опреде­ляющий место и роль России в мир-системе, — это ее геополитическая мощь и военная сила.

Оценки, которые дал Валлерстайн «холодной войне» и ее итогам, а также перспективам развития международных отношений после ее окончания, весьма оригинальны и даже экстравагантны, они резко расходятся с общепринятыми оценками. Валлерстайн считал, что пик могущества США пришелся на 1945 г., когда эта страна вышла из вто­рой мировой войны в качестве мирового экономического и политиче­ского лидера. Соединенные Штаты оказались единственным государ­ством в рамках ядра мир-системы, избежавшим разрушений и других негативных последствий войны. Напротив, эта страна нарастила свой промышленно-экономический потенциал.

Для дальнейшего функционирования и развития американской экономики необходимо было восстановить и сохранить остальную часть ядра мир-системы — Западную Европу и Японию. Поэтому в Ялте США и СССР договорились о разделе мира на две сферы влияния. В американскую сферу вошли прежде всего страны ядра, в советскую — преимущественно периферийные и полупериферийные государства. Как полагает Валлерстайн, США сознательно пошли на такой раздел, поскольку не имели ни достаточного количества ресурсов, ни желания осуществлять глобальный контроль над всем миром. В границах сво­ей зоны ответственности США сначала способствовали восстановле­нию экономики Западной Европы и Японии, а затем, пользуясь своим превосходством, привязали их к себе военно-политически, заключив соответствующие договоры (НАТО для Западной Европы, Договор о совместной безопасности для Японии). Для поддержания дисциплины внутри своего блока США необходим был образ внешнего врага, кото­рый весьма кстати стал олицетворять Советский Союз.

На начальном этапе «холодной войны» и на Западе, и на Востоке весьма схожим образом боролись с инакомыслием — это маккартизм с его «охотой на ведьм» в США и политические процессы в СССР и в восточноевропейских странах. На самом деле, полагал Валлерстайн, устранялись подлинно левые силы, представлявшие угрозу для са­мой мир-системы и лежащей в ее основе капиталистической мир-экономики. Вопреки общепринятому мнению, Валлерстайн не считал, что в годы «холодной войны» сложилась биполярная система междуна­родных отношений, поскольку экономический потенциал Советского Союза никогда не был равноценен экономическому потенциалу США. Но этим странам было выгодно играть роль противостоящих друг другу сверхдержав, и они долгое время делали это.

В отношении стран периферии, превратившихся в особый «третий мир», и СССР и США проводили схожую политику, основанную на од­них и тех же принципах. Валлерстайн не видел существенных различий между идеями американского президента В. Вильсона и В. Ленина по поводу судеб колониальных и зависимых народов. Оба считали необхо­димым сначала предоставить им независимость, а затем помочь прео­долеть экономическую отсталость и выйти на уровень развитых стран. Разница заключалась в том, что, с точки зрения либерала В. Вильсона, идеалом экономического устройства являлся свободный рынок, а боль­шевик В. Ленин предлагал отсталым народам путь к экономическому процветанию, который минует капиталистическую стадию развития. И Советский Союз, и Соединенные Штаты пытались расширить зону своего влияния за счет развивающихся стран, но место этих стран в мир-системе принципиально не менялось. По Валлерстайну, лишь от­дельные государства периферии и полупериферии могут войти в состав ядра мир-системы. Для большинства остальных изменить их положе­ние объектов эксплуатации со стороны наиболее развитых стран невоз­можно, пока существует капиталистическая мир-экономика.

Большая игра под названием «холодная война» продолжалась до тех пор пока основные игроки — СССР и США — сохраняли к ней ин­терес и могли ее продолжать. Со временем интерес стал угасать, а воз­можности для ее ведения уменьшаться.

США утратили роль безоговорочного экономического лидера в рамках ядра мир-системы, следовательно, утратили возможность ре­ально контролировать своих ближайших союзников, поэтому потеряла смысл и затеянная с целью оправдания такого контроля игра. Совет­ский Союз исчерпал ресурсы для продолжения этой игры, поскольку его неэффективная экономика не выдерживала ни бремени гонки воо­ружений, ни бремени поддержки многочисленных друзей и союзников по всему миру. В итоге по взаимному согласию США и СССР «холод­ную войну» прекратили.

Вопреки распространенному мнению, в частности высказывав­шемуся З. Бжезинским, окончание «холодной войны» — это не победа США и наступление Pax Americana, а наоборот, конец эпохи американ­ской гегемонии и лидерства. Окончание «холодной войны» не стало «концом истории» как некоего «золотого века» человечества, а привело к обострению старых и появлению новых конфликтов. В отличие от С. Хантингтона причины грядущих конфликтов он видит не в цивилизационных, а в экономических факторах. Так, Валлерстайн полагает, что уже в начале XXI в. можно ожидать вызовов и даже прямых напа­дений государств маргинализированного, бедного и отсталого Юга на богатый Север, а также захватнических войн между самими государ­ствами Юга, может быть, и с применением ядерного оружия. Но самая главная угроза, которая может исходить от периферии по отношению к ядру мир-системы, — массовая миграция населения с Юга на Север.

Представления К. Маркса о том, что целью пролетариата является уничтожение капитализма, по мнению Валлерстайна, не соответству­ют современным условиям.

В развитых странах благодаря деятельности либеральных и социал-демократических партий и профсоюзов утвердились принципы уваже­ния и соблюдения прав человека. Наемные трудящиеся заняли достой­ное положение в обществе и обрели высокий уровень материального благосостояния. Наплыв нелегальных мигрантов заставит власти бла­гополучных стран Западной Европы и Северной Америки принимать меры к сдерживанию миграции, что, по мнению Валлерстайна, приве­дет к усилению репрессивных мер, нарушению прав человека, которые будут принесены в жертву интересам защиты коренного населения. Но полностью остановить миграцию невозможно, число незаконных ми­грантов будет расти, оказывая негативное воздействие на рынок труда.

Отрицая биполярный характер системы международных отноше­ний в прошлом, И. Валлерстайн, снова противореча общепризнанным представлениям, предполагает возможность появления биполярности в будущем, после окончания «холодной войны». Это обусловлено про­цессами, которые разворачиваются во всей мир-системе.

Политолог предполагает, что нестабильными будут отношения вну­три ядра мир-системы. Валлерстайн не исключал, что постепенно будет нарастать противостояние между двумя основными центрами капитали­стической мир-экономики: США и Западной Европой. На фоне этого противостояния, по его мнению, усилится роль крупных полуперифе­рийных стран, к которым он в первую очередь относил Китай и Россию.

Обозримое будущее, по крайней мере до середины XXI в., Валлерстайн видит в мрачных тонах: конфликты, кризисы на периферии и в центре мир-системы неизбежны, пока существует капиталистическая мир-экономика. Неомарксизм в лице Валлерстайна далек от социаль­ного оптимизма, который был характерен для К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ленина. Но у Валлерстайна можно найти суждения и выводы, схо­жие с классическим марксизмом. Так, он сохраняет веру в возможность революционного переустройства мира, правда, относя ее на неопреде­ленно далекое будущее и обусловливая такую возможность появлением новых антисистемных сил, способных бросить вызов господствующей капиталистической мир-экономике.

и глубоки, что для адекватного их осмысления и объяснения политической науке по­требуется, очевидно, еще немало времени.