Новая роль Центральной Азии
- ответственный за безопасность, гегемон или ограниченный партнер?
Как показал опыт 1990-х, совсем не просто верно определить роль Соединенных Штатов в Центральной Азии. Регион как был, так и остался географически удаленным, малознакомым для американского общества и труднодоступным, а его связи с Соединенными Штатами по-прежнему мало очевидны.
Интересы США в Центральной Азии - за пределами самых общих, сформулированных в 1990-х, таких как мир, стабильность и облегчение людских страданий, а также все, что необходимо для борьбы с терроризмом, - до сих пор трудно сформулировать так, чтобы они оказались внятными не только для публики, но даже для высокопоставленных политиков. Более того, поскольку первые итоги американского присутствия в Центральной Азии после развала Советского Союза отнюдь не позитивны, до сих пор есть изрядная толика разочарования и взаимного недоверия в том, как воспринимают друг друга Вашингтон и среднеазиатские лидеры. Уроки 1990-х гг. заслуживают более пристального рассмотрения.
После 9/11 Соединенные Штаты стали главным действующим лицом в региональной системе безопасности Центральной Азии. После появления американских вооруженных сил в Киргизии, Таджикистане и Узбекистане, после поражения правительства Талибана в Афганистане, взяв недвусмысленное обязательство сохранять длительное присутствие вооруженных сил США в регионе, Вашингтон, по сути дела, взял на себя управление безопасностью Центральной Азии.
После десяти лет удержания Центральной Азии на приличной дистанции (чтобы не брать на себя ответственность и не ввязываться в неприятности) Соединенные Штаты угодили-таки в самую сердцевину среднеазиатской политики.Самыми значимыми элементами присутствия США в Центральной Азии после 9/11 стали две военно-воздушные базы - в Карши-Ханабаде (К2) (Узбекистан) и в Манасе (Киргизия). Обе сыграли важную роль в военных действиях против талибского режима в Афганистане.
За одну ночь Узбекистан стал незаменимым стратегическим союзником Соединенных Штатов в войне, в которой США решили воевать всерьез и надолго. Тогдашнее решение узбекского правительства открыть свои аэродромы и воздушное пространство для вооруженных сил США оказалось чрезвычайно важным; оно превратило Узбекистан из второсортной проблемы американской внешней политики в ключевого партнера в войне против терроризма.
Ключевым фактором была близость Узбекистана к Афганистану, особенно в тот период, когда Пакистан воспринимался как ненадежный союзник - из-за внутриполитической нестабильности и поддержки режима Талибана. Узбекистан предложил уникальные возможности для проведения поисково-спасательных и специальных операций с баз, расположенных близ афганской границы44. Особенно привлекательным партнером делало Каримова то, что он мог не заботиться об общественном мнении внутри страны и принимать решения о партнерстве с Соединенными Штатами, не думая о массовой политической поддержке. Это было особенно ценно сразу после 9/11, когда возможность действовать быстро и решительно была критически важна для Вашингтона, решившего немедленно сокрушить режим Талибана.
Особое качество этих быстро преобразившихся отношений было отражено в Декларации о стратегическом партнерстве и рамках сотрудничества Соединенных Штатов и Узбекистана, подписанной тогдашним госсекретарем Колином Пауэллом и президентом Каримовым в марте 2002 г.45 Согласно пункту 1 Декларации,
Узбекистан подтверждает готовность интенсифицировать дальнейшие политические и экономические преобразования общества.
Соединенные Штаты согласны предоставить правительству Узбекистана помощь в проведении демократических реформ в приоритетных областях, таких как строительство сильного и открытого гражданского общества, создание подлинно многопартийной системы, усиление неправительственныхструктур и улучшение судебной системы46.
Второй пункт документа оговаривал:
Соединенные Штаты торжественно заявляют, что будут со всей серьезностью рассматривать любые внешние угрозы безопасности и территориальной целостности Республике Узбекистан. Две страны намерены развивать сотрудничество в борьбе с транснациональной угрозой обществу и продолжать динамичное военное и военно-техническое сотрудничество .
Документ не предусматривает каких-либо наказаний за невыполнение условий соглашения.
Этой декларацией Соединенные Штаты приняли на себя экстраординарные обязательства, уникальные для всего бывшего советского пространства, и де-факто выдали гарантии безопасности стране, которая всего за полгода до этого была задвинута на нижний уровень приоритетов американской внешней политики. Тяжесть угрозы, созданной терроризмом в целом (и Аль-Каидой в особенности), и решимость Вашингтона довести до конца войну с терроризмом не оставляли сомнений в серьезности американских обязательств по обеспечению безопасности Узбекистана. Однако опыт Соединенных Штатов с реформами в Центральной Азии (и особенно в Узбекистане) вызывал серьезные сомнения в намерениях Каримова провести глубокие политические реформы.
Тем не менее поддерживаемый Соединенными Штатами долгосрочный проект реформ получил новый импульс. Он обрел особую значимость после 9/11: теперь проведение реформ рассматривалось не как простой акт международной благотворительности, а как важный инструмент национальной безопасности, способный помешать слабеющим и явно несостоявшимся государствам превратиться в угрозу международной безопасности.
Обновленный интерес Вашингтона к Центральной Азии оказался большой удачей для среднеазиатских режимов.
Парадоксально, но уход России из Центральной Азии в начале 1990-х усложнил жизнь тамошних лидеров, лишившихся силы, отвечавшей за региональную безопасность. Взаимная подозрительность и соперничество препятствовали консолидации и не позволяли наладить общерегиональное сотрудничество. Среднеазиатским государствам, слишком слабым, чтобы позаботиться о собственной безопасности, приходилось противостоять внутренним мятежам, вторжениям извне, воинственным исламским движениям, нелегальным бандам международных торговцев наркотиками и оружием.Нежелание Америки заполнить силовой вакуум в 1990-х поставило среднеазиатские страны в трудное положение в отношениях с Россией и Китаем. Обеим странам недоставало силы и воли, чтобы стать эффективными региональными гегемонами, но обе хотели утвердиться за счет местных режимов. Прибытие американцев изменило ситуацию в Центральной Азии: Россия и Китай были потеснены, а местные режимы получили пространство для маневра в отношениях с Москвой и Пекином.
Атака 11 сентября 2001 г. принесла немалые выгоды среднеазиатским странам. Соединенные Штаты наконец-то всерьез восприняли вопросы региональной безопасности и угрозу со стороны Талибана, а в результате американская политика в этих вопросах решительно изменилась.
Готовясь к проведению военной кампании против Талибана, Вашингтон принял на себя беспрецедентные обязательства по поддержанию своего военного, политического и экономического присутствия в Центральной Азии. Размер и состав этого присутствия должны были изменяться в зависимости от особых обстоятельств и потребностей страны, но, движимые решимостью освободить и обеспечить стабильность Афганистана и довести до конца свою антитеррористическую миссию, Соединенные Штаты приняли наконец долговременные обязательства перед регионом48.
Более того, обещание президента Джорджа Буша и тогдашнего госсекретаря Колина
Пауэлла - «Соединенные Штаты не оставят народ Афганистана»49 - не оставляет сомнений в том, что американское присутствие в Афганистане это надолго.
Это же повторил генерал Томми Фрэнкс, сравнивший присутствие США в Афганистане с их присутствием в Корее. Учитывая внутриконтинентальное положение Афганистана и зависимость Америки в плане доступа от таких непостоянных соседей, как Пакистан (не говоря уж об Иране), Центральной Азии была просто предназначена важнейшая роль в антитеррористической стратегии Вашингтона. Ненадежность Пакистана подчеркивала значение Центральной Азии в качестве альтернативной тыловой зоны, обеспечивающей операции в Афганистане.Но было бы близорукостью полагать, что после 9/11 американские интересы в Центральной Азии свелись к военным действиям в Афганистане и проведению антитеррори- стической операции. События 11 сентября 2001 г. дали совершенно новое и другое значение идее, которую сформулировали политики США в 1990-х гг. и огласил Строб Тэлбот в 1997м, согласно которой интересы США в Центральной Азии требуют действовать так, чтобы избегать геополитического соперничества и, таким образом, держать регион вне рамок Большой игры. В благоприятной атмосфере 1990-х гг. было естественным истолковать это просто как формулу незаинтересованности США и желания избежать новых затруднительных положений. Иными словами, пока Центральная Азия не станет зоной соперничества великих держав, этот регион не представляет особого интереса для Соединенных Штатов. Эта логика стала неприменима.
Еще по теме Новая роль Центральной Азии:
- Растущая роль Китая в Центральной Азии
- Роль стран Закавказья и Центральной Азии в решении проблем Каспийского региона
- Новая политика СССР в Восточном Азии
- Китай и Россия в Центральной Азии
- Открытие Центральной Азии
- Политика Японии в Центральной Азии
- Китайско-американские отношения в Центральной Азии
- Интеграционный процесс в Центральной Азии
- Российские интересы в Центральной Азии
- Что ждет политику США в Центральной Азии?
- Признаки экономической дезинтеграции в Центральной Азии
- Проблемы обеспечения безопасности в Центральной Азии
- Основные черты китайской политики в Центральной Азии