Основные подходы к истолкованию международного порядка и их развитие

С точки зрения прикладного анализа, целесообразно выделить три основных подхода к интерпретации порядка: реалистический, социально-конструктивистский и институциональный. Для первого характерен акцент на соотношениях потенциалов между основными субъектами международного сообщества.

Воздействие материально-силовых импульсов относительно преходяще - соотношение возможностей между странами меняется, могущество одних стран бесследно исчезает и складывается могущество других. Потенциал влияния идеально-информационных импульсов обладает способностью накапливаться и оказывать более слабое, зато более долгосрочное, чем фактор силы, воздействие на поведение государств. Влияние институциональных импульсов вообще очень подвижно и способно расти или уменьшаться в зависимости от того, интенсивнее или слабее воздействуют собственно силовые факторы. Упорядочивающая роль факторов материально-силового свойства рельефнее проявляет себя в кратко- и среднесрочной перспективе, идеально-информационных - в долгосрочной, а институциональных - колеблется вокруг некоего среднего, но не особенно высокого показателя, который в истории международных отношений ни разу не становился для международного порядка определяющим.

Интерпретации международного порядка в реалистической традиции с малыми вариациями восходят к классическим трудам Г.

Вектор научных дискуссий последних двух десятилетий ХХ в. определялся критикой реалистических интерпретаций, которые несколько абсолютизировались в годы биполярной конфронтации. Более популярными стали трактовки в духе отождествления порядка с введением «правил благоразумного поведения», соблюдение которых было бы обусловлено не страхом перед возмездием со стороны более сильного соперника (соперников), а добровольным законопослушанием субъектов, их готовностью без принуждения следовать условиям «кодекса», который они формально (в виде Устава ООН) или неформально вырабатывали бы между собой в процессе общения. Эти критические версии не представляли собой в чистом виде теории либеральной школы. Они строились на прагматичном сочетание либерального подхода с идеями социального конструктивизма, соотносимыми с элементами реалполитического анализа.

В научной литературе 1990-х гг. известность приобрела концепция американского ученого Л. Миллера, считающего главным признаком международного порядка присутствие в мировой системе единого основополагающего принципа, которым сознательно или стихийно руководствуются государства. Миллер полагает, что с середины XVII в. и до первой мировой войны в мире существовал всего один порядок; автор называет его вестфальским (по Вестфальскому миру, положившему конец Тридцатилетней войне в Европе и послужившему, как утверждает Миллер, началом нового порядка). Основанием для такого обобщения ученый счел то обстоятельство, что в основу международных отношений всего данного периода был заложен принцип «разрешительности» (от французского laissez-faire - позволять делать) или «невмешательства».

Антипода подобной политики Миллер видел в «вильсонианском» принципе международного регулирования, впервые представленном В. Вильсоном в 1918 г. Этот принцип воплотился в “интервенционистской” политике Лиги Наций, затем — ООН, а со второй половины 1990-х гг. и до настоящего времени - есть все основания продолжить рассуждение автора - Соединенных Штатов Америки и ситуативных коалиций, которые они создают. В отличие от реалистов, Миллер понимает «порядок» не как «устройство» и «состояние», а как «образ действия» и «процесс».

Похожим образом пояснял международный порядок и британский исследователь Р. Купер. Отталкиваясь от классической работы Х. Булла «Анархическое общество: исследование порядка в мировой политике», он предложил несколько возможных интерпретаций «порядка». Во-первых, таковым может считаться преобладающий тип внешнеполитического поведения государств (англ. pattern of actions), независимо от того, служит ли оно упорядочению или дезорганизации системы; во-вторых, порядок способен означать определенную степень стабильности и целостности системы; в-третьих, его можно понимать как «правила, которые управляют системой и поддерживают ее в состоянии стабильности; моральное содержание, воплощающее идеи справедливости и свободы».

Во многом Миллер и Купер предстают последователями известного американского ученого Р. Гилпина, в работах которого еще в начале 1980-х гг. были сформулированы развиваемые ими на более позднем материале представления о том, что системный порядок в международных отношениях определяется прежде всего наличием свода правил поведения; именно изменение этих правил вызывает смену одного порядка другим.

Окончание биполярной конфронтации не привело к явному теоретическому преобладанию либеральной школы, как того можно было ожидать, когда политическая публицистика упивалась упрощенным пониманием приписываемого Ф.Фукуяме вывода о «безоговорочной победе» политического либерализма во всемирном масштабе.

Признаки синтетического понимания международного порядка можно найти даже у мэтров политического реализма. Достаточно вспомнить классическое замечание Г. Киссинджера, еще в 1970-е гг. утверждавшего, что мир невозможно обеспечить без равновесия (реалистическое и структурное понимание), а справедливость - без самоограничения (социально-конструктивистский подход, как бы сказали в 1990-е гг.). Но время творческого расцвета этой личности не дало материала для выработки по-настоящему универсалистской схемы анализа международного порядка. Этот материал предоставила реальность более позднего периода.

Вот почему одна из первых успешных попыток создать синтетическое видение международного порядка была осуществлена только в 2001 г. в основательной книге американского ученого Дж. Айкенберри «После победы. Институты, стратегическая сдержанность и перестройка порядка после больших войн». Айкенберри тоже считает ключевым признаком международного порядка наличие общепризнанных правил и принципов, которыми субъекты руководствуются в отношениях между собой. Он даже вводит понятие «конституционности»/«неконституционности» тех или иных международных порядков, подчеркивая, что порядок, опирающийся только на соотношение сил, - неконституционен.

Принцип конституционности, согласно Айкенберри, воплощается в основанной на уставах или договорах деятельности международных организаций и других институтов межгосударственного взаимодействия, в чьи задачи входит обеспечение более справедливой, равномерной представленности интересов менее сильных стран при принятии важнейших международных решений, которые чаще всего вырабатываются самыми мощными государствами «эгоистично» и в расчете лишь на собственные национальные интересы.

В отличии от «трехчастной» схемы международного порядка (потенциалы - идеи - механизмы), обозначенной в начале главы, предложенная Айкенберри аналитическая модель бинарна: для его понимания международного порядка значимо прежде всего соотношение двух элементов - идей и институтов, с одной стороны, и мощи государства-гегемона, с другой. В истории международных отношений этот автор выделяет три типа международного порядка - равновесный, гегемонический и конституционный. Не испытывая, очевидно, интереса к первому, он озадачен взаимоотношением второго с третьим, с достойным доброго реалиста здравомыслием замечая: международный порядок не обязательно подразумевает действия сторон по согласованным правилам. Международный порядок способен воплощать практику поведения сильнейшей страны, действия которой в данном случае могут сами по себе становиться правилом как нормой, закрепленной цепью прецедентов: «Сила преобразуется в право, а принуждение - в долг».

При этом роль институтов конституционного регулирования важна на этапах или упадка государства-гегемона, или его раннего восхождения, когда институты в состоянии оказывать максимальное влияние на международную ситуацию. Наоборот, в ситуации пребывания гегемона в зените могущества он способен безнаказанно игнорировать упорядочивающие импульсы со стороны «конституционных» институтов. Тогда институты, если они ощущают свою слабость, могут уступать гегемону (гегемонам) главенствующую роль в формировании порядка - на основе либо гегемонии, либо равновесия. По Айкенберри, «политический порядок - это базовое согласие (англ. arrangement) между группой государств относительно их руководящих правил, принципов и институтов».

Очевидно, что и Айкенберри понимает порядок скорее как порядок принятия решений («образ действия»), чем порядок положения дел («состояние»). Отдавая должное данной схеме, важно заметить ее ограниченность с точки зрения прикладного анализа. Подразумевая наличие иерархии в международных отношениях, которая сама воплощает некий порядок, здесь выводится за рамки анализа сама эта иерархия.

В силу приведенных выше соображений целесообразно расширить схему анализа международного порядка, включив в нее такие элементы, как:

1) наличие признаваемой иерархии между субъектами международных отношений, включая и государства, и новые субъекты международной политики;

2) совокупность принципов и правил внешнеполитического поведения;

3) система принятия решений по ключевым международным вопросам, охватывающая механизм представительства интересов низших участников иерархии при принятии решений на высших ее уровнях;

4) набор морально допустимых санкций за их нарушения и механизмов применения этих санкций;

5) формы, методы и приемы осуществления принятых решений - режим реализации международного порядка.

В международных отношениях сегодня присутствуют все элементы, обозначенные в этой схеме, что позволяет считать их в целом упорядоченными, а кризис миросистемного регулирования, о признаках которого писали в начале прошлого десятилетия, преодоленным.