Проблемы расширения НАТО на Восток
В середине 1990-х годов дебаты в России по проблемам национальной безопасности и отношений со странами Европы касались в основном двух проблем: расширения НАТО на Восток и построения особых отношений РФ с Североатлантическим альянсом и Европейским Союзом.
При оценке ситуации следует помнить, что вначале Россия проявила весьма терпимое отношение к стремлению Польши вступить в НАТО, когда этот вопрос обсуждался в августе 1993 г. во время официального визита президента Б. Ельцина в Варшаву, а также к натовской программе «Партнерство во имя мира» (ПИМ). В то время российский военный и политический истеблишмент был уверен, что программа будет чем-то вроде «зала ожидания», в котором страны Центральной и Восточной Европы, а также Россия могут пребывать в течение неопределенно долгого периода времени, а потом «...или шах умрет, или ишак сдохнет...».
Положение оставалось таковым до тех пор, пока НАТО не был опубликован рамочный документ программы «Партнерство во имя мира» в январе 1994 г. Тогда в российской прессе началась первая массированная антинатовская кампания. Многие положения рамочного документа шли вразрез с традиционными установками российской военной и политической элиты. Для нее особенно неприемлемыми были требования, сформулированные в параграфе 3 документа, призывавшего к прозрачности при организации и планировании национальной обороны, военных бюджетов и при обеспечении демократического и гражданского контроля над вооруженными силами.
В целом вопрос о расширении НАТО породил в российском обществе много мифов и иллюзий, которые активно использовались политической элитой.
Тем не менее в 1994 г. Россия и НАТО достаточно плодотворно сотрудничали в рамках ИФОР в урегулировании балканского кризиса (в Боснии и Герцеговине). В тот период Россия голосовала в ООН вместе с западными странами за резолюцию, осуждавшую политику С.
Милошевича. Однако после натовских бомбардировок сербских позиций в Боснии бывший тогда министром иностранных дел РФ А. Козырев был подвергнут в России резкой критике, его обвиняли в проведении прозападной политики, а «национал-патриоты» назвали его предателем национальных интересов.В мае 1995 г. Россия подписала индивидуальную программу партнерства с НАТО. Характерно, что во время подготовки документа российские официальные лица постоянно настаивали на особом статусе страны, раз за разом повторяя, что Россию нельзя даже сравнивать с другими восточноевропейскими государствами, что, впрочем, представители НАТО оставили без внимания.
Однако Россия не принимала активного участия в этой программе. Это объясняется прежде всего тем, что российское военное руководство не было готово к сотрудничеству в качестве «обычной», а не «великой» военной державы, тем более что теперь России поневоле приходилось иметь дело и с представителями бывших стран Варшавского договора, а ныне кандидатами на членство в НАТО. Так, представители России вновь и вновь поднимали вопрос о командовании и расценивали как унижение тот факт, что российские войска находились в Боснии и Герцеговине под контролем НАТО. Конечно, сыграли свою роль и проблемы в финансировании программы сотрудничества Россия—НАТО российской стороной.
В конце 1996 г., когда российские политики осознали, что процесс продвижения НАТО на Восток Европы необратим, они начали переговоры о подписании документа между Россией и НАТО, который до определенной степени регулировал бы права и обязанности сторон в процессе «расширения». «Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Россией и НАТО» был подписан в Париже в мае 1997 г. Согласно тексту документа, обе стороны провозглашались партнерами и России давались некоторые, впрочем, вполне декларативные гарантии. Французский исследователь писал, что этот документ «представляет собой компромисс между невозможностью признания за Россией права вето на политику НАТО в отношении стран ЦВЕ и необходимость принятия во внимание геостратегических интересов России в процессе расширения НАТО...
Также в нем говорится о создании в случае кризиса механизма автоматических консультаций между Североатлантическим альянсом и Россией. Не будучи в состоянии помешать расширению НАТО, Россия все же считает, что ей удалось утвердиться как признанной европейской державе и получить существенную компенсацию в политическом и военном плане: запрещение размещения обычного и ядерного вооружения на территории новых членов НАТО. Американцы же стараются минимизировать значение подписанного акта для российского могущества. На самом деле обязательства Североатлантического альянса остаются декларативными, не являясь ни договорными, ни юридически обязательными».Как отмечают сегодня российские эксперты:
«Москва по своей слабости совершила ошибку, подписав в 1997-м Основополагающий акт Россия—НАТО. Этот документ политически легитимировал дальнейшее расширение блока. В обмен Россия получила до сих пор пустой Совет Россия—НАТО и пригоршню обещаний — бессодержательных либо уже нарушенных».
Кроме того, значение Основополагающего акта было тут же ослаблено подписанием на Мадридском саммите НАТО Хартии специального партнерства с Украиной, учреждающей развитие более тесного двустороннего сотрудничества в военной сфере.
В результате Россия и НАТО, как представляется, так и не стали партнерами в действительности. Причем ответственны за это обе стороны.
Запад несет ответственность за то, что:
· поддерживал демократические преобразования в России преимущественно на словах, не оказав ей сколько-нибудь серьезной экономической помощи. Условную политическую поддержку получали только российские лидеры, которые создавали на Западе иллюзию, что политические и экономические реформы в России идут успешно и в «правильном направлении»;
· принимая решение о радикальном расширении Североатлантического альянса, западные лидеры не захотели принять во внимание психологические особенности отношения россиян к НАТО и к восточным соседям России, прагматически используя трудное экономическое положение российского постсоветского общества для «продвижения на Восток».
Российская правящая элита несет ответственность за то, что она пошла по пути «минимизации ущерба» от процесса расширения НАТО, не создавая работающих и не используя имеющихся институтов сотрудничества с альянсом:
· когда она практически отказалась от участия в программе «Партнерство во имя мира» (ПИМ);
· когда она не использовала в полной мере Основополагающий акт Россия—НАТО.
В 1998 г. начался новый балканский кризис вокруг Косово, способствовавший тому, что «кризис взаимопонимания», имевший место в отношениях Россия—НАТО в предшествующий период, перерос в «кризис доверия». Во время переговоров в Рамбуйе российские политики и дипломаты поддерживали сербов и, более того, способствовали формированию у сербской стороны иллюзии, что Россия, безусловно, поддержит Югославию в случае ее «жесткой» конфронтации с НАТО.
Действительно, одобрив резолюции Совета Безопасности ООН № 1199 и 1244, Россия, тем не менее, воспользовалась своим правом вето, когда в ООН обсуждался вопрос о предоставлении НАТО мандата для миротворческой операции по поддержанию мира в Косово, породив тем самым надежды у югославского руководства. В то же время в России официальные СМИ не давали какой-либо информации об этнических чистках, направленных против косовских албанцев, что способствовало формированию неадекватного представления о «косовской проблеме» в российском общественном мнении.
После начала воздушных ударов по Югославии российские официальные лица «примерили на себя бомбардировки Белграда» и без колебаний заморозили отношения с НАТО, объяснив это тем фактом, что именно Атлантический альянс нарушил Основополагающий акт Россия—НАТО, что он осуществляет агрессию против суверенного государства, что руководство НАТО не приняло во внимание российскую позицию.
«В отношении России к Западу произошел важнейший психологический перелом. Начался процесс, приведший к глубокому отчуждению между Россией и НАТО. Впервые после Второй мировой войны в Европе одна страна или группа стран напала на другую», — отмечают российские исследователи.
Однако, несмотря на справедливость большинства претензий России, все-таки создавалось впечатление, что некоторые представители российской политической и военной элиты только и ждали предлога для разрушения отношений между Россией и НАТО.
Как представляется, основная причина конфронтации Россия— НАТО в том, что во второй половине 1990-х годов российский политический класс был вынужден искать гиперкомпенсацию за неудачи в процессе реформирования страны, особенно после дефолта 1998 г. С этой целью его представители во время войны в Югославии попытались использовать традиционные опасения и страхи населения в отношении Запада и реанимировать «образ внешнего врага» для достижения собственных политических целей и укрепления легитимности российской власти. Для этого существовали, да и существуют сегодня определенные благоприятные возможности. По данным социологических опросов в России уже со второй половины 1990-х годов большинство респондентов разделяет мнение, что развитые государства Запада не заинтересованы в экономическом подъеме России, ее вхождении в круг развитых стран (63%, по данным 2002 г.) и более трети (36% в 2002 г.), что западные государства не доверяют нашей стране и относятся к ней враждебно.
В целом же возрождение в этот период антизападничества и обращение к великорусскому национализму явилось результатом неспособности политических элит и институтов определить и реализовать меры, которые отвечали бы интересам безопасности России, плодотворному развитию ее отношений с Европой в экономической, политической, военной и культурной областях. Однако это привело не к тем следствиям, которые ожидала власть.
Общий результат российской «балканской политики» во время косовского кризиса был негативным:
1. Развитию отношений России с Западом был нанесен очень серьезный ущерб.
2. Китай и Индия, с которыми некоторые российские политики намеревались создать так называемый «стратегический треугольник», уклонились от построения военно-политического союза с Россией.
3. Страны Восточной Европы, которым еще не удалось присоединиться к НАТО, стали значительно сильнее «стучатся в двери» альянса. Так называемая «вторая волна расширения» НАТО стала более реальной, чем когда-либо, поскольку теперь восточноевропейские страны получили гораздо больше аргументов, объясняющих их настойчивость.
4. Российским экономическим интересам на Балканах также был нанесен серьезный ущерб. В 1990-е годы во всем мире наблюдается экономизация внешней политики и политики безопасности, что в значительной степени отвечает интересам крупного бизнеса и транснациональных кампаний. Известно также, что топливно-энергетический комплекс Балкан замкнут на Россию. Можно предположить, что российские нефтяные монополии надеялись, что режим Милошевича защитит их интересы в Югославии, поэтому они подталкивали политическую элиту России на действия по его поддержке — результат утрата даже имевшихся экономических позиций.
5. Страны СНГ продемонстрировали во время юбилейного Вашингтонского саммита НАТО весной 1999 г., на который Россия даже не послала своих представителей, что они дистанцировались от российской позиции, не хотят создавать так называемый антизападный фронт и, напротив, готовы к дальнейшему развитию сотрудничества с НАТО в рамках программы ПИМ.
6. Российские власти зря надеялись и на успех в обретении общенационального консенсуса, построенного «на защите братского сербского народа от натовской агрессии». Большинство россиян осудили натовские бомбардировки. Но это было отношение нормальных людей к войне вообще, особенно если принять во внимание, что российские СМИ давали очень мало какой-либо информации относительно действий Белграда в Косово, которые предшествовали началу бомбардировок. В то же время социологические опросы общественного мнения показали, что большинство россиян против того, чтобы Россия была вовлечена в войну на стороне Югославии, а лидеры мусульманских республик, входящих в состав России, со всей очевидностью дали понять, что они намерены не допускать отправки добровольцев в Югославию, поскольку, по их мнению, это могло бы стать прологом к началу гражданской войны в России, где проживает около 50 млн мусульман, явно симпатизировавших косовским албанцам.
Таким образом, вместо формирования общероссийского консенсуса произошел очередной политический раскол страны, если либеральные партии критиковали «балканскую политику» Кремля, особенно линию на поддержку режима С. Милошевича, то леворадикальные силы, напротив, призывали к отставке президента Ельцина за то, что он выступил против оказания немедленной военной помощи «братской Союзной Югославии».
Еще по теме Проблемы расширения НАТО на Восток:
- Расширение НАТО на восток и позиция России
- 3 аспекта расширения НАТО
- НАТО: адаптация и расширение
- 14.5. Причины сохранения и расширения НАТО
- Основные причины сохранения и расширения НАТО
- Расширение НАТО и реакция России
- 14.7. Дилеммы безопасности России в свете расширения НАТО
- ШЕСТОЕ РАСШИРЕНИЕ НАТО: ПОЧЕМУ ХОРВАТИЯ И АЛБАНИЯ, А НЕ УКРАИНА И ГРУЗИЯ?
- 2.8 Расширение сил Моря на Восток
- Изменение международных позиций России в связи с первым расширением НАТО
- Поворот Франции и Германии на Восток. Выход Франции из военной организации НАТО и «нова?з восточная политика» ФРГ