Расширение НАТО и реакция России
После объявления США о расширении НАТО российские военные и гражданские эксперты разной политической ориентации заговорили о том, что России необходимо не только выработать новую стратегию национальной безопасности и военную доктрину в условиях продолжавшегося демонтажа ялтинскопотсдамских соглашений, но и более активно включиться в процесс формирования новой системы безопасности.
В отдельных работах отмечалось, что предложенная США модель безопасности на основе расширенной НАТО не отвечает интересам России. Так, А.Г. Арбатов писал в связи с этим: «... Россия никогда не будет иметь равного положения ни в НАТО, ни в Европейском Союзе, во всяком случае, в обозримый период, а это значит, что Россия будет на каких-то вторых ролях, между тем как Россия — ключевой участник любой возможной системы безопасности в евроатлантической зоне».Альтернативой натоцентричной структуре называлось создание системы безопасности на основе СБСЕ (с декабря 1994 года — ОБСЕ). Один из самых активных критиков концепции евроатлантического сообщества, С.В. Кортунов, отмечал, что, хотя к моменту окончания холодной войны СБСЕ представляла собой слабую структуру, в ней заложен большой потенциал. По его убеждению, формирование евроатлантической системы безопасности должно осуществляться прежде всего под эгидой ОБСЕ, как поэтапный процесс постепенного превращения всех имеющихся европейских и трансатлантических структур сотрудничества во взаимодополняющие компоненты единой системы безопасности XXI века.
Министр иностранных дел РФ Е.М. Примаков особо отметил роль ОБСЕ: «СБСЕ и ОБСЕ оказались столь необходимыми для народов континента именно по причине их уникальных качеств. Прежде всего ОБСЕ — единственная действительно универсальная организация европейских государств. В ней к тому же воплощена и глубокая связь интересов государств Европы и Северной Америки...
ОБСЕ это организация, основанная на принципе консенсуса, гарантирующего права всех входящих в нее государств, больших и малых».В начале 1990-х годов российские ученые предлагали реорганизовать СБСЕ как важнейший институт, который мог бы заменить НАТО в качестве основы новой системы европейской и международной безопасности. Одно из предложений так и звучало: важнейшей целью внешней политики России должно быть преобразование СБСЕ в механизм принятия решений в области международной безопасности. А.Г. Арбатов предлагал придать генеральному секретарю СБСЕ не только административные, но и политические функции. Образовать Совет европейской безопасности, состоящий из России, США и представителя Европейского Союза. Он отмечал, что в основе функционирования этой системы могли бы быть вооруженные силы России, НАТО, определенная роль могла быть отведена «Партнерству во имя мира».
Помимо озабоченностей, связанных с ломкой существовавшей системы безопасности, российских ученых волновал вопрос об утрате позиций России в Европе, прежде всего на восточноевропейском направлении. Академик О.Т. Богомолов обращал внимание на то, что происходила активизация политики Соединенных Штатов, стран Европейского Союза и особенно Германии в регионе ЦВЕ с целью включения его в сферу влияния НАТО и ЕС. Указывалось на то, что в условиях, когда отсутствовала какая-либо политика России по отношению к странам Центральной и Восточной Европы, образовавшийся геополитический вакуум все более заполнялся присутствием США и других стран Запада.
Позднее будет признано, что западная переориентация стран ЦВЕ в значительной степени была спровоцирована откровенным пренебрежением России к этому региону. Авторитетные специалисты в вопросах безопасности Б.М. Халоша и П.Л. Иванов справедливо отмечали, что, определив фаворита своего внешнеполитического курса, Россия не преуспела в развитии отношений с ним, отвернулась от своих союзников и партнеров. Концепция партнерства с ведущими странами Запада, по их мнению, не была и не могла быть реализована, поскольку претензии на равноправие не были подкреплены соответствующими реалиями, прежде всего экономическими.
«Равнодушие и пассивность» российского руководства лишь усилили те негативные тенденции, которые имели место в отношениях СССР и стран ЦВЕ, их стремление «освободиться от опеки», обезопасить себя от нестабильности на пространстве бывшего СССР.Многие российские внешнеполитические эксперты заявляли о том, что в складывавшейся ситуации Россия должна стремиться к более активному участию в европейских делах — совместно с США, с Европейским Союзом, желательно при участии Украины и Беларуси — в выработке совместных подходов к разрешению проблем обеспечения стабильности и безопасности в регионе, исключающих доминирование одной из сторон. Высказывалось мнение, что возможность членства в НАТО для одних и невозможность приема в альянс других стран может привести к расколу в Европе, появлению новой «берлинской стены» между более богатыми и менее богатыми странами Европы, в число которых войдет Россия.
Крепло понимание того, что Россия не должна идти вслед за инициативами американцев, что ей необходимо иметь собственную позицию по усовершенствованию общеевропейских институтов в рамках Хельсинкских договоренностей, выдвинуть свою идею трансформации НАТО в связи с перспективой расширения блока. Все чаще звучало мнение, что Россия может претендовать на свое видение системы международной безопасности, что необходимо привлечь экспертов и политиков для создания российской концепции Европы на рубеже веков. В ходе одной из дискуссий по проблемам отношений России с Восточной Европой выдвигалась идея формирования геополитического узла, в котором Россия была бы одной из политических доминант. Не сверхдержавой, не имперским центром, а одной из серьезных политических доминант, связанной множеством отношений с государствами региона, приоритетных отношений.
А.М. Салмин призывал российское руководство приложить все усилия для закрепления позиций России в «восьмерке», способствовать образованию «малой семерки» в составе России, США, Германии, Франции, Великобритании, Украины, Польши.
Успех этого нелегкого дела, по мнению политолога, позволил бы смягчить негативные для России геополитические и психологические последствия расширения НАТО и «даже отчасти сделал бы бессмысленным это расширение как потенциально направленное против России».Предложения российских ученых вряд ли могли быть приняты во внимание США и их союзниками в Европе, так как они уже начали реализовывать стратегию создания системы евроатлантической безопасности на основе расширенной НАТО без участия России. После официальных заявлений президента США и членов американской администрации в 1994 году о расширении Североатлантического альянса, нарастает критика американской политики.
Одним из первых сигналов поворота в российской позиции стала статья А.Г. Арбатова, в которой отмечалось, что в условиях, когда пять держав сохраняют ядерное оружие и международная ситуация складывается не в пользу России, «имманентной основой обороноспособности России в обозримый период будут оставаться стратегические ядерные силы», обладающие «глобальной досягаемостью и абсолютной разрушительной мощью, которая является уравнителем неблагоприятного для Российской Федерации соотношения экономических, технических, демографических и других параметров силы государств». Автор отмечал, что перед Россией стоит задача выбора разумных приоритетов политики безопасности, сосредоточения на них необходимых ресурсов, правильного сочетания военных программ и политикодипломатических действий.
Почти все специалисты по международным вопросам высказывали мнение, что расширение НАТО привело к разрушению системы договоров в сфере безопасности и Российская Федерация оказалась в очень сложной ситуации. В дополнение к позиции, высказанной А.Г. Арбатовым о необходимости модернизации ядерных сил России, как основы ее безопасности, авторитетный ученый-международник, в то время председатель комитета по международным делам Государственной думы В.П. Лукин заявил о том, что Россия будет вынуждена пересмотреть ряд договоров, в том числе:
1.
Договор ОВСЕ — в силу того, что по фланговым ограничениям, в случае продвижения НАТО к границам России, он теряет свою значимость, Россия будет вольна размещать свои вооруженные силы так, как она считает необходимым;2. Договор СНВ-2 может оказаться под вопросом. России потребуется такой потенциал для гарантированного ответного удара, который она сочтет необходимым в новых условиях;
3. потребуется интенсификация усилий по укреплению союзнических отношений со странами, которые окружают Россию, прежде всего с Беларусью и Украиной.
Отдельные политологи предупреждали о том, что расширение НАТО может вынудить Россию уравновешивать в одиночку своим потенциалом обычных вооружений всю Европу и размещенные на ее территории силы США. В силу очевидной трудности такой задачи Россия может признать необходимость более широкой опоры на тактическое ядерное оружие как единственный дешевый и доступный «нивелир» дисбаланса в обычных вооружениях.
Специалист по военным вопросам А.А. Коновалов сделал весьма драматичный вывод: никакое руководство России не сможет, даже если захочет, наращивать партнерство с НАТО в ситуации, когда альянс начинает продвижение на восток. Разрушение такого партнерства объявлялось «неизбежной платой за расширение, и если США не считали цену высокой, то тогда им следует открыто заявить, что Америка знает об этом и расширение НАТО для нее куда более приоритетная цель, чем партнерство с Россией». Заявление политолога отражало позицию тех российских экспертов, которые не хотели признать очевидного факта — двустороннее партнерство понимается в США и в России по-разному: оно представляло большую важность для России, а для американской стороны оно было значительно менее интересным, США шли на изменение мирового порядка сознательно и не видели в России реальной угрозы, способной им в этом помешать.
Как показали последующие события, критическая позиция российских ученых, часто весьма эмоциональная, не оказала заметного влияния на планы и действия США.
Однако нельзя отрицать важность дебатов по внешней политике России в связи с расширением НАТО, достигших пика в 1996 — 1997 гг. Оценки, высказанные в то время, не утратили своей значимости, так как процесс демонтажа системы международной безопасности продолжается.Практически все политические деятели и ученые, за редким исключением (Е.Т. Гайдар, А.В. Козырев и ряд других), открыто признавали, что приближение НАТО к российским границам представляло для России угрозу. Генерал А.И. Лебедь заявил, что расширение НАТО — «это не расширение ради мира и спокойствия Европы (Западной, Центральной, Восточной), а действо ради самосохранения альянса», одной из основных причин которого было стремление сохранить присутствие и влияние США в Европе. По его мнению, присутствие американских войск в Европе — важнейший инструмент внешней политики Вашингтона, который с тревогой отмечает растущие амбиции объединенной Европы, и связка
НАТО — ООН — США работала на сохранение в европейской политике решающего голоса американского «старшего брата».
В ноябре 1996 года секретарь Совета безопасности РФ Ю.М. Батурин выступил по вопросу о расширении НАТО и определил этот процесс как «военную угрозу для России». Высказав несогласие с мнением отдельных политиков, Ю.М. Батурин объявил некорректными тезисы о том, что холодная война проиграна СССР (Россией). По его убеждению, договоры «два плюс четыре» по объединению Германии и Парижская хартия, принятая в ноябре 1990 года на встрече в верхах СБСЕ, не были капитуляцией Востока перед Западом, они были равноправными соглашениями сторон о порядке ненасильственного выхода из кризиса и преодоления конфронтации в Европе и мире. Ю.М. Батурин подчеркнул, что, хотя позиция России остается открытой для сотрудничества, однако она вправе предложить определенные условия для строительства отношений с НАТО: совместную выработку решений, касающихся европейской безопасности; совместную работу по выполнению этих решений; общую ответственность за эти решения и за результаты их выполнения.
Высказывались предложения о необходимости предпринять незамедлительные шаги по созданию альтернативных военных союзов в рамках СНГ и на южном направлении — в Азии и на Ближнем Востоке. Такой подход нашел отражение в одном из проектов военной концепции, представленной в 1996 году тогдашним министром обороны И.Н. Родионовым к годовщине принятия первой военной доктрины Российской Федерации 1993 года. Генерал Родионов отмечал, что в результате расширения НАТО военные группировки блока окажутся в непосредственном соприкосновении с российскими войсками (Калининградский район) и тем самым увеличатся оперативные возможности ОВС НАТО, что позволит авиации блока достигать рубежей Смоленск — Брянск — Курск и Петрозаводск — Ярославль — Белгород. И.Н. Родионов указал, что в этом случае, тактическое ядерное оружие, имеющееся в Европе, на практике становится стратегическим, что ставит под угрозу договоры СНВ-1, СНВ-2, возможность заключения договора СНВ-3.
Глава военного ведомства предложил принять следующие адекватные меры: пересмотреть отдельные ключевые положения военной доктрины России с учетом изменившейся обстановки; предпринять усилия по созданию альтернативного оборонительного военного союза с включением не только стран СНГ, но и других государств; не исключать возможность усиления южной, западной и северо-западной группировок войск, невзирая на Договор об ограничении обычных вооружений в Европе; начать наращивание тактического ядерного оружия на западных рубежах. Не исключать возможности перенацеливания ракет на некоторые европейские страны, вступившие в НАТО, особенно если эти страны позволят разместить на своей территории ядерное оружие альянса; отказаться от соблюдения обязанностей, взятых по договорам о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ).
Еще раньше отдельные эксперты заявляли о том, что России не следует дожидаться факта расширения альянса, а надо принять предупреждающие меры и создать условия, при которых Запад вынужден будет серьезно задуматься над возможными издержками своих действий. Предлагалось принять дополнительные меры ядерного сдерживания НАТО, не идя на разрыв договоров по РСМД и СНВ-1, вернуть в войска тактическое ядерное оружие наземного и морского базирования, дезактивированного в рамках односторонних (не оформленных договором) инициатив Буша-Горбачева 1991 года, принять на вооружение новый оперативно-тактический ракетный комплекс и ракеты авиационного базирования.
Сходную позицию занимали и отдельные военные руководители, считавшие, что в условиях расширения НАТО, когда она не ослабляет своих военных функций, а ее членами становятся ближайшие соседи России, не должна исключаться возможность создания оборонного союза на базе СНГ. Например, генерал-лейтенант
Л.Г. Ивашов приводил следующие аргументы для обоснования целесообразности создания оборонного союза на базе СНГ:
— существует необходимость отражения трех видов угроз: внешних (НАТО, южное направление), внутри СНГ (территориальные вопросы, экономические проблемы, этнические конфликты), внутренних угроз в каждом из субъектов СНГ;
— оборонный союз стран СНГ может стать военной основой евро-азиатской системы коллективной безопасности, которая будет опираться в основном на мирные средства, для решения таких задач, как поддержание дружеских отношений со странами дальнего зарубежья, партнерство с другими региональными системами безопасности, выполнение политико-правовых обязательств по обеспечению мира, развитие сотрудничества в военной области и в области миротворчества, кооперацию военного производства, совместные меры по конверсии, регулирование отношений на рынке вооружений и т. д.;
— создание евро-азиатской системы безопасности не исключает сотрудничества и координации действий с евроатлантической системой, предлагаемой США. Можно приступить к формированию общего поля безопасности от Атлантики до Тихоокеанского побережья;
— создание евро-азиатской системы безопасности важно для поддержания стабильных отношений России с южными соседями (Иран, Китай), которые не войдут в НАТО. Формирование оборонного союза на базе СНГ позволит России развивать сотрудничество со своими соседями в области безопасности независимо от Запада. Это позволит ей отодвинуть опасность от своих границ.
Проблема взаимодействия России с различными странами по периметру границы в решении вопросов безопасности, оформление действующих, а не декларативных договоров в сфере безопасности не решались в полном объеме. В ряде работ обсуждалась идея пересмотра российского подхода к заключению договоров для решения проблем безопасности и обороны. Отмечалось, что неприемлемо создание агрессивных или явно антинатовских военнополитических союзов, но не отрицалась возможность подписания двусторонних и многосторонних военных и военно-политических соглашений и/или создания альянсов оборонительного характера в регионах с повышенной степенью нестабильности.
Теоретические аспекты формирования политики безопасности России были проработаны авторитетным специалистом по безопасности В.И. Кривохижей. Он сформулировал подход, согласно которому, в военно-политической сфере для взаимодействия России со странами СНГ соответствовал бы строго дифференцированный подход, учитывающий ее реальную заинтересованность в укреплении военных связей с каждой из этих стран. По мнению политолога, двусторонняя модель не исключала коллективных усилий и способов по решению политических и военных проблем, когда будет синхронизирована заинтересованность стран из состава СНГ по конкретным сферам деятельности, появится реальная перспектива согласования многосторонних усилий, т.е. формирования именно Содружества Независимых Государств, а не воссоздания подобия СССР.
Такая модель не была чем-то новым, двусторонние соглашения и особые отношения существовали и в рамках НАТО, однако, США усматривали в любых инициативах Российской Федерации по созданию договорной и институциональной базы в сфере безопасности в рамках СНГ и на других направлениях (КНР) как «средоточение российской мощи» и «возрождение российского экспансионизма».
С.В. Кортунов выразил аналогичную мысль в более категоричной форме: «Конечно, соседи России вряд ли представляют для нее военную опасность. Однако по ряду стратегических, финансовых и других причин Москва предпочла бы заключить с ними новые соглашения в области военного сотрудничества на многосторонней или двусторонней основе... Россия будет решительно выступать против участия новых государств в любом военном союзе, членом которого она сама не является, а также против использования третьей стороной военных объектов этих стран».
Ал. А. Громыко также признал бесспорным фактом наличие геополитических интересов у России на просторах СНГ. Поэтому попытки противостоять России в ее стремлении к созданию демократического и взаимовыгодного союза членов СНГ, по его мнению, должны были дипломатически пресекаться. Он высказал убеждение, что без упорядочения геополитического пространства СНГ, его «осколки превратятся в игровые фигуры других мировых центров», подчеркнув, что России не следует забывать о своей принадлежности к Европе и Азии и отстаивать стратегические интересы в обеих частях света. В этой связи, по его мнению, особое значение приобретали военно-политические и экономические отношения с Ираном, Китаем, Японией, Индией и другими восточными странами, а проблема расширения НАТО должна рассматриваться в увязке с интересами безопасности России в АТР и на Ближнем Востоке.
Идея создания военного блока из стран — участниц СНГ и отдельных стран Ближнего Востока и Азии и формирование тем самым неприемлемой угрозы Западу не получила широкой поддержки среди российских военных и гражданских стратегов. Отмечалось, что весьма проблематично создание такого блока в условиях, когда государства СНГ не располагают достаточным военным потенциалом и большинство из них не желают вступать в подобный блок; негативные последствия создания военных блоков с участием стран Ближнего Востока (Иран, Ирак) и Азии (Китай, Индия) могут перевесить позитивные факторы от формирования указанных альянсов.
Генерал Лебедь высказал мнение, что России не следует подыгрывать руководству НАТО, создавая «гипотетический оборонительный блок вокруг России», так как это будет «хилой пародией на Организацию Варшавского договора», но позволит НАТО оправдать свое существование и огромные финансовые затраты. По мнению генерала, Россия, никому не угрожая, должна реформировать армию, сделать ее высокопрофессиональной и боеспособной, если потребуется усовершенствовать ядерные силы, как наиболее дешевый вид сдерживания, продавать запчасти к боевой технике советского производства только тем странам, которые «не станут искать счастья в рамках НАТО», использовать для политического давления экономическую мощь.
Российские политологи в своем большинстве заявили о том, что расширение НАТО это свидетельство того, что Запад ведет себя как победитель, Россия выталкивается из Европы, создается угроза изоляции России, имеющей жизненно важные интересы и в Европе, и в Азии. Отмечалось, что расширение НАТО имеет негативные последствия не только для России, но в целом для мирового сообщества. Речь шла о том, что гарантии безопасности вновь принятым в альянс странам и оборона существенно расширяющейся территории при сокращении всех западноевропейских армий могли быть обеспечены только за счет большей опоры на американские ядерные гарантии в Европе. По мнению ряда политологов, результатом процесса расширения, который они определили как «натомания» на Западе, могла стать «нюклеризация» подходов к обеспечению европейской безопасности.
Было очевидно, что лучшим ответом на расширение альянса были конструктивные предложения по диалогу с Европой и США, последовательная позиция МИД РФ и правительства России, в перспективе — разработка собственной концепции международной безопасности России, которая была бы более привлекательной для всех партнеров России в Европе и в Азии.
Россия была заинтересована в сохранении присутствия в Европе, поэтому она продолжала отстаивать идею о повышении роли и расширении функций ОБСЕ, об усовершенствовании деятельности ООН, о постепенной трансформации НАТО в политический союз с уменьшением масштабов его военной деятельности. Отмечалось, что модель европейской безопасности должна в той или иной форме опираться на все международные организации, действующие в сфере безопасности в Европе, — ООН, ОБСЕ, Совет Европы, НАТО (в совокупности с «Партнерством во имя мира»), ЕС, дополненное ЗЕС, а также СНГ. Сторонники создания новой системы европейской безопасности на основе ОБСЕ отмечали, что заинтересованность стран Западной Европы в совершенствовании и развитии этой модели, где интересы России могут быть учтены в более полном объеме, определялась их большей, чем у США, зависимостью от мирного и стабильного развитии событий в постсоветских государствах.
С.М. Рогов выделил три возможные варианта развития отношений между Западом и Россией:
1. Сворачивание антинатовской риторики, признание своего поражения в холодной войне и полного господства Запада в Европе. Смирившись с расширением НАТО, Москва может заслужить «примерным поведением» принятие в западное сообщество через 30-50 лет. Такой подход окончательно лишит Россию роли великой державы в мире.
2. Конфронтация с Западом, сколачивание военного союза из бывших советских республик, поиски союзников на Востоке и Юге, отказ от ратификации Договора СНВ-2, разрыв Договора ОВСЕ, размещение ядерного тактического оружия на западной границе. Такая политика была бы возможной только в случае максимальной мобилизации экономики России, сворачивания реформ, перехода к жесткому авторитаризму в управлении страной.
3. Гибкая дипломатия, которая позволит хотя бы в минимальной степени обеспечить интересы безопасности страны в Европе. Таким шагом может стать подписание договора между Россией и НАТО, создание механизмов взаимодействия в рамках разумного компромисса.
Россия избрала последний путь — в Париже 27 мая 1997 года был подписан Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора, началось создание институциональной базы взаимодействия. Его подписание было расценено российской внешнеполитической элитой как определенная победа российской дипломатии в достаточно неблагоприятных для страны условиях. С.М. Рогов заметил в этой связи, что до прихода в МИД РФ Е.М. Примакова, который подключил к процессу выработки внешнеполитической стратегии России, в том числе по вопросу о НАТО, специалистов из академических институтов, аргументы и возражения России никто не хотел слушать. Подписание акта и начало активной дипломатической деятельности России на других направлениях — в Азии и на Ближнем Востоке, в странах СНГ, в Европе позволили говорить о том, что Россия начинает вести себя как крупная мировая держава, отстаивающая свои национальные интересы.
Подписание двустороннего документа позволило России и США на время сгладить существовавшие противоречия и различия в подходах к решению проблем безопасности, обеспечило Российской Федерации возможность продолжить переговорный процесс и сохранить свое присутствие в Европе и вовлеченность в формирование нового европейского порядка. Однако разногласия между США и Россией сохранились, что находило отражение не только во взаимодействии на государственном уровне, но и в диалоге-споре двух элит.
У российских политиков и экспертов осталась неудовлетворенность создавшейся ситуацией, мнения разошлись. Одни эксперты оценили Основополагающий акт как «выполнение программы-минимум», уменьшение угрозы для Российской Федерации. Отмечалось, что документ содержит важные положения, свидетельствующие о возможности трансформации НАТО, превращения ее в более «мирный» альянс с усиленными политическими и миротворческими функциями, с усиленным европейским компонентом — ОБСЕ, как универсальной организации общеевропейской безопасности.
Политолог В.П. Калашников оценил подписание Основополагающего акта по-иному. Он указал на то, что политика Запада с момента распада СССР была направлена на закрепление новой расстановки сил, в которой России отводилась роль ассоциированного члена при западном «клубе», снизился ее статус в сравнении с ялтинско-потсдамской системой. Дальнейшее разрушение ключевых компонентов этой системы и замена ее трансатлантической системой, предлагаемой США, было чревато, по мнению В.П. Калашникова, не только военными и политическими, но и правовыми и институциональными рисками, было бы ошибкой переоценивать значение договора, так как стопроцентных гарантий своей безопасности России от НАТО не получила.
Депутат Госдумы Р.Г. Абдулатипов усмотрел в продвижении евроатлантической модели стремление сократить возможное пространство усиления влияния России, когда она встанет на ноги: «Исторически Россия — мощная внешнеполитическая держава, и расширение НАТО на восток однозначно обрекает Россию на поиски зоны своего влияния только на Востоке, на Запад Россия приглашается лишь в гости, как бедный и непредсказуемый сосед».
Сходные опасения высказывал политолог И.Ф. Максимычев, выступавший с резкой критикой политики США. Он отмечал, что НАТО — единственное из действующих в Европе международных объединений, в котором для России, как для равноправного партнера, места нет и никогда не будет. Их «мирное сосуществование» было возможно, пока НАТО ограничивалась ролью, для которой она была создана и на которую ее в период холодной войны обрекала наступательная мощь СССР, — обеспечение стабильности в Западной Европе. В тот момент, когда НАТО приступила к военной интеграции Европы без России, более того — против России, наметился неизбежный острый антагонизм между ними в будущем. Согласно точке зрения И.Ф. Максимычева, натовская стратегия сдерживания России требовала ответа в форме сдерживания НАТО, что, однако, не должно принимать форму открытого конфликта, так как это не может помочь российской политике преодолеть затяжную полосу бессилия и неудач во всех областях внешней политики. Любое обострение российсконатовских отношений будет использовано во вред России, для ее изоляции и отсечения от интеграционных процессов Европы. По мнению политолога, строить свою линию поведения Россия должна так, чтобы вести дело к созданию основ для Большой Европы, что возможно лишь в условиях отсутствия конфронтации с альянсом, развития конструктивного сотрудничества с НАТО, партнерских отношений с западноевропейскими странами, прежде всего ФРГ — неформальным лидером Западной Европы, а также с Францией и Англией. Только в этом случае Россия окажется в состоянии минимизировать ущерб для своих долговременных интересов вследствие расширения НАТО.
Не все были согласны с такой оценкой сложившейся ситуации. Так, политолог С.В. Соколов отмечал, что интеграция России и НАТО целесообразна для обеих сторон. С одной стороны, сохранение полной самостоятельности России и НАТО будет мешать объединению Европы в одном цивилизационном пространстве, а значит и стабильности в мире. С другой стороны, цивилизационная европейская самобытность России не допускает ее вхождения в НАТО. Данное обстоятельство будет благоприятствовать сохранению цивилизационной самобытности России внутри Европы и усилению в ней национально-патриотических настроений и тенденций. По мнению С.В. Соколова, главная идея Основополагающего акта состояла в том, что «Россия и НАТО не рассматривают друг друга как противники» и, что «общей целью России и НАТО является преодоление остатков прежней конфронтации и соперничества и укрепления взаимного доверия и сотрудничества».
Признание факта расширения НАТО, желание закрепить позиции в новой системе безопасности, по мнению С.В. Соколова и отдельных либеральных политологов, предполагало, что Россия отойдет от роли сверхдержавы, перестанет быть центром околосверхдержавного мира, состоящего из других стран, и станет частью демократического европейского мира во главе с США. Это означает, что Россия отказывается быть центром притяжения Евразийского союза, предложенного Н.А. Назарбаевым, а Украина, Беларусь и другие постсоветские страны должны встать на путь вхождения в объединенную Европу, только при условии учета интересов России, отказа Запада от привычки рассматривать ее в качестве агрессивной державы. В противном случае, для России остается один путь — стать ядром Европейско-Азиатского Союза (ЕАС), что предполагает поддержку со стороны Китая и отвечает концепции многополюсного мира, согласно которой Россия будет одним из его полюсов вместе с другими мировыми державами.
Оформление отношений России и Североатлантического альянса не было ни победой, ни неудачей российской дипломатии. Это было признанием Россией факта расширения блока, невозможности остановить этот процесс, необходимости поиска выхода из ситуации с минимальными потерями. России также пришлось признать тот факт, что происходила модификация существовавшей системы международной безопасности по американской модели. Было очевидно, что время упреков и критики прошло, наступил период принятия решений и выработки стратегии на XXI век. Была высказана мысль, что расширение НАТО — это своего рода игра, за которой стоят более глубокие процессы: объединение континентальной Европы, перегруппировка сил внутри западного сообщества, формирование многополюсного мира.
Один из выводов, который сделали российские аналитики в 1997 году, состоял в следующем: происходящие в мире процессы оставляют России достаточно широкое поле для внешнеполитического маневра. Основополагающий акт проблему исторического единства России и Запада не снимает. Этот шанс может быть реализован, если Запад не будет стремиться решить свои проблемы за счет России. У России имеются возможности для реализации внешней и военной политики.
Главная задача — реализовывать их в соответствии с интересами России, в которые, по определению российских политологов, входит следующее: целостность и стабильность государства, продолжение реформ, обеспечение безопасности российских границ, способность отражения внешних угроз и агрессий, необходимость развивать конструктивные отношения на Западе и на Востоке, отдавая приоритет странам СНГ, Европе, отдельным странам АТР (Китай, Индия, Япония) и Ближнего Востока (Иран) и сохраняя неконфронтационными отношения с США. Что касается НАТО, то в качестве наиболее приемлемого варианта предлагалось, используя «парижские наработки», наращивать сотрудничество с НАТО, отстаивая национальные интересы, увеличивая возможности влиять на европейские и международные процессы, трансформировать НАТО на выгодных России условиях и создавать предпосылки для вступления России в обновленную евроатлантическую организацию.
Большинство российских политологов, независимо от их отношения к США и НАТО, считали, что конфронтация с Западом неприемлема для России, что необходимо искать пути взаимодействия в неблагоприятных для страны условиях.
Еще по теме Расширение НАТО и реакция России:
- Расширение НАТО на восток и позиция России
- 14.7. Дилеммы безопасности России в свете расширения НАТО
- Изменение международных позиций России в связи с первым расширением НАТО
- 3 аспекта расширения НАТО
- НАТО: адаптация и расширение
- 14.5. Причины сохранения и расширения НАТО
- Основные причины сохранения и расширения НАТО
- Проблемы расширения НАТО на Восток
- Основные направления эволюции НАТО. Отношения России и НАТО
- ШЕСТОЕ РАСШИРЕНИЕ НАТО: ПОЧЕМУ ХОРВАТИЯ И АЛБАНИЯ, А НЕ УКРАИНА И ГРУЗИЯ?
- Взаимодействие России и НАТО в сфере миротворчества.
- Феодальная реакция
- Авторитарная реакция
- Реакция феодальных структур