Влияние конкретно-исторических особенностей института государства на характер господствующей международной системы

Один из создателей традиции изучения государственного строи­тельства Чарлз Тилли прямо отмечал, что международные системы выступают в качестве фактора формирования и развития государств: «Возможно, Вестфальский мир (1648) в конце Тридцатилетней войны впервые ясно показал, что всей Европе предстоит разделение на четко выделенные (distinct) и суверенные государства, чьи границы опреде­лены международными соглашениями.

Тилли обращает внимание на то, что присоединение политий к международным системам не просто оборачивается их признанием другими суверенами, но также воздействует на процессы государст­венного строительства в новых членах международных систем и на трансформацию старых, поскольку конгломерация системы государств существенно ограничивала более поздних участников государственно­го строительства». Иными словами, то, когда и как та или иная полития вступила в сообщество государств, какое место в нем заняла, какие образцы были предложены или даже навязаны международной систе­мой, — все это существенным образом сказывается на государствеином строительстве.

Намеченная Ч. Тилли проблематика не привлекла пока должного внимания. Все еще остается неисследованной связь между созданием и закреплением государственных институтов и динамикой междуна­родных систем. Важным аспектом данной исследовательской проб­лемы является вопрос о влиянии международного признания на госу­дарственное строительство. В настоящей главе дается обзор основных фактов включения политий в международные системы с учетом смены поколений этих систем. При этом выделяются три большие эпохи — Ранний (с середины XVдо рубежа XVIII иХІХвв.), Средний (примерно XIX в.) и Зрелый модерн (со времен Первой мировой войны до наших дней). В рамках этих эпох выделяются фазы консолидации междуна­родного политического порядка и контрфазы его кризисов.

Разумеется, недопустимо сводить смену поколений политической организации вообще и государств в международных системах в част­ности к простой череде следующих друг за другом эпизодов и фаз исто­рического развития. Подобный подход характерен и для политической истории отдельных стран, и для истории международных отношений. Он мешает «увидеть за деревьями лес», разглядеть за фактами и деталя­ми качественные изменения политической организации.

Равным образом недостаточно лишь нормативно обосновать по­следовательность институциональных схем внешней или внутренней политики, чем грешат теоретики международных отношений вкупе с теоретиками государства. В этом случае редукция грозит появлени­ем умозрительных схем, где международные отношения образуются некими «бильярдными шарами» без свойств и собственной жизни, а суверенитет государства предстает как полный произвол верховно­го властителя или, в лучшем случае, иных выразителей «воли народа», «интересов страны».

Необходим эмпирический подход, позволяющий выявить и обоб­щить данные, касающиеся функционирования институтов, принад­лежащих взаимодействующим и взаимно влияющим друг на друга государствам, а также установить корреляции между этими данными. На такой основе возможно проведение сравнительных исследований, позволяющих установить как место отдельных государств в их сооб­ществах, так и специфику сопоставимых друг с другом институтов от­дельных государств. Фактически речь идет о необходимости междис­циплинарного синтеза сравнительной политологии и международных отношений.

Отдельные поколения международных систем и составляющих их политий консолидируются благодаря распространению и признанию определенных принципов политической организации. Эти принци­пы реализуются на практике далеко не всеми государствами и далеко не в полной мере. Наряду с ними существуют также альтернативные принципы, которые либо сохранились с прошлых времен, либо оста­ются новациями, спецификами, а то и патологиями отдельных стран или даже более мелких политических образований. Фактически можно говорить лишь об относительном преобладании неких моделей и модальностей политического поведения и взаимодействия. Вместе с тем и относительного преобладания порой бывает довольно, чтобы сделать тот или иной набор принципов интегратором определенного поколе­ния политической организации. При этом нередко возникают альтер­нативные наборы принципов, противоречивое столкновение которых позволяет образовать конфликтные системы — международные, на­циональные и даже локальные.

Смена поколений международных систем и образующих их госу­дарств сопряжена с рассогласованностью или — в терминах Стэнфорд­ского проекта — диссинхронизацией принципов взаимодействия, а также с эскалацией нереалистических требований и ожиданий. На­копление подобных явлений ведет к нарушению порядка и нарастанию кризиса. Только образование победной киалиции и осуществленный ею прорыв открывают путь к формированию следующего поколения международных систем и составляющих их государств.

Общие ритмы смены поколений политической организации доста­точно отчетливо проявляются в большинстве стран, синхронизующих международную систему. В то же время отдельные страны, группы стран и даже некоторые части самой системы далеко не полностью за­трагиваются общей синхронизацией и могут следовать альтернативной логике политической организации. Однако подобного рода отклоне­ниями, важными для систематического анализа, можно пренебречь в данной главе, претендующей лишь на то, чтобы представить основ­ную фактуру смены поколений международных систем и государствен­ного строительства.