<<
>>

Политическая деятельность — специфическая форма активности субъекта

Понятие деятельности охватывает все многообра­зие форм активного отношения людей к окружаю­щему миру — природному и социальному, включа­ющему целесообразное изменение его в соответствии с человеческими потребностями.

Каждая сфера жиз­ни общества (экономическая, социальная, духовная и т. д.) характеризуется совокупностью присущих ей форм и видов деятельности, равно как и общест­венных отношений.

Особое место занимает политическая деятельность, составляющая основное содержание политической сферы жизни. Определить содержание понятия по­литической деятельности — это означает дать суще­ственное определение политики.

Возможны два концептуальных подхода при рас­смотрении проблемы политической деятельности, вытекающие из неоднозначного понимания полити­ческой системы. Один из них: деятельность понима­ется, прежде всего, как саморегуляция политичес­кой системы внутри себя, являющейся самостоятель­ным организмом. Субъектами деятельности высту­пают организационные группы лиц: парламентские, партийные фракции, правящие группировки (элиты), правительство, другие органы власти, лидеры, функ­ционирующие непосредственно в политической сис­теме. Иной подход (чаще всего встречается у марк­систских авторов) базируется на понимании полити­ческой системы в виде организации, управляемой внешними, по отношению к политическим институ­там, социально-классовыми силами. Понятие поли­тической деятельности в таком случае включает обоб­щенное выражение воздействий на систему социаль­ных групп и общественных объединений, людей, то есть субъектов гражданского общества.

Не следует абсолютизировать ни самостоятель­ность политической системы, ибо она всегда остает­ся частью общества как целого, ни ее зависимость от социально-экономических факторов. А стало быть, нет основания противопоставлять отмеченные под­ходы в анализе политической деятельности.

Политическая деятельность представляет собой совокупность организованных действий субъектов как внутри политической системы, так и вне ее, подчи­ненных реализации общих социальных интересов и целей.

В основе своей политическая деятельность — это руководство и управление общественными отно­шениями при помощи институтов власти. Ее суть — управление людьми, человеческими сообществами.

Конкретное содержание политической деятельнос­ти составляет: участие в делах государства, опреде­ление форм, задач и направления деятельности госу­дарства, распределение власти, контроль за ее дея­тельностью, а также иное воздействие на политичес­кие институты. Каждый из отмеченных моментов обобщает многообразные виды деятельности: ска­жем, непосредственное выполнение людьми поли­тических функций в рамках институтов государ­ственной власти и политических партий и опос­редствованное участие, связанное с делегировани­ем полномочий тем или иным институтам; профес­сиональная и непрофессиональная деятельность; руководящая и исполнительская деятельность, на­правленная на укрепление данной политической системы или, напротив, на ее разрушение; инсти­туционализированная или неинституционализированная деятельность (к примеру, экстремизм); сис­темная или внесистемная и т. д.

М. Вебер, говоря о составе политической деятель­ности, подчеркивал, в первую очередь, деятельность по сохранению порядка в стране, т. е. «существую­щих отношений господства».

Если говорить об институтах, входящих в полити­ческую систему, то деятельность каждого из них име­ет свои существенные признаки и, прежде всего, раз личные цели и средства их достижения. Так, госу­дарство призвано регулировать, контролировать де­ятельность и поведение своих граждан и социаль­ных групп в рамках реализации общеобязательных норм, направлять их на удовлетворение обществен­ных интересов и достижение общих целей. Полити­ческая деятельность партии связана, как говорилось, с обобщением, обоснованием и защитой интересов определенных социальных групп, реализацией их в конкретной политике государственной власти. Дея­тельность общественных организаций есть не что иное, как форма участия определенных групп граж­дан в управлении сообществом, в котором они жи­вут.

В целом же каждый политический и обществен­ный институт по сути своей представляет определен­ную систему деятельностей.

Сущность политической деятельности раскрывает­ся в специфике ее объекта и структурных элементов: субъекта, целей, средств, условий, знания, мотивации и норм, наконец, самого процесса активности.

Непосредственным объектом политической дея­тельности выступают политические ценности, инсти­туты, политическая система в целом и стоящие за ними социальные группы, партии, элиты, лидеры.

В сферу политической деятельности включается не общество как целое, не социально-классовые от­ношения во всех возможных аспектах, а лишь отно­шения общества, социальных групп, классов, слоев, элит к институтам политической власти и послед­них к обществу.

Прав был В.И. Ленин, считая «истинно политичес­ким» знание области «отношений всех классов и слоев к государству, к правительству, область взаимоотно­шений между всеми классами».

Через эти взаимоотношения идут сигналы актив­ности на все другие сферы общественной жизни. Тем самым политическая деятельность как бы надстра­ивается над другими видами социальной деятельности и служит средством управления ими.

Политическая деятельность не сводится к дейст­виям автономного индивида и не направлена непо­средственно на отдельного человека. Она всегда со­относится с действием других, причем коллектив­ных, субъектов и ориентирована на них; во всех сво­их модификациях представляет обобществленную активность, связанную с управлением одними груп­пами людей другими или всем сообществом. Эта дея­тельность всегда подчинена достижению общих со­циальных целей, а не стремлениям только отдель­ных лиц. Разумеется, каждое политическое действие или противодействие несет в себе печать индивиду­альностей. Скажем, может мотивироваться корыстью, страстью, расчетом, амбициям, страхом. Известно, что личностные качества играют немаловажную, а иногда и первостепенную роль в формировании и деятельнос­ти лидера. И все же не индивидуальное, а общесоциальное характеризует главные признаки политическо­го действия любого человека, в том числе лидера.

В этой связи трудно согласиться с теми, кто счи­тает, что политическое действие (как любое соци­альное действие, по М. Веберу) можно понять, исхо­дя только из поведения отдельных людей. Отправ­ной пункт политического анализа — не отдельный политический индивид, а коллективно-групповой субъект политической деятельности. Марксистская концепция в данном случае, по моему убеждению, ближе к истине, чем позиция М. Вебера.

Действие отдельного человека приобретает полити­ческий смысл постольку, поскольку включено в систе­му общественных отношений и является элементом групповой деятельности.

Индивидуалистический подход в анализе полити­ческой деятельности совершенно непродуктивен. Он ведет к тому, что необоснованно препятствует пони­манию ее подлинного содержания и направленнос­ти. Например, ограничивается сфера объекта поли­тики, элиминируются из ее состава новые виды ак­тивности людей, затрагивающие интересы общест­ва, всех групп населения. Видный деятель герман­ской социал-демократии О. Лафонтен пишет, что уп­равление развитием техники, создание супертехно­логии давно на Западе стало политическим делом, так как заключает угрозу больших разрушений. Лишь индивидуалистическое представление об обществе, свойственное либералам, признает за социально-тех­ническими переменами самостоятельность, освобож­дающую ее от влияния со стороны общества, его госу­дарственной власти и «превращает отдельного инди­вида в беспомощный объект постороннего влияния». «Сугубо индивидуалистическое понимание общества и свободы приводит в итоге к тому, что техника высту­пает и против общества, и против свободы индивидов. Помешать такому развитию — задача политики».

В отличие от других субъектов социального дей­ствия субъект политической деятельности характе­ризуется, в первую очередью тем, что он всегда вы­ступает в виде организованной (в той или иной фор­ме и степени) общественной силы. Понятие «поли­тическая сила» обозначает конкретную модифика­цию политического субъекта. Политические силы, действующие в данной ситуации, в данном полити­ческом процессе, — это всегда так или иначе орга­низованные социальные группы, классы, слои, на­циональные общности, наконец, международные объ­единения (государственные союзы, движения и т.п.).

Независимо оттого, идет ли речь об институциона­лизированной форме или внеинституциональной, по­литическое действие в любом случае является дейст­вием групп людей (а не отдельных, разрозненных индивидов), объединенных определенной общей це лью и руководствующихся общими правилами «игры». Скажем, так называемые неформальные, протестные движения, возникающие в нашей стране в конце 80-х гг., хотя и не входили в политическую систему институтов и выступили фактически против нее, но обладали определенной организацией. Име­ли свои цели и задачи, управляющие органы и лиде­ров, действовали в основном по одним и тем же об­разцам, выдвигали, кстати говоря, во многом одина­ковые лозунги (типа: «Долой партократию!», «До­лой административно-бюрократическую систему», «Нет привилегиям партийно-государственной бюро­кратии» и прочее). Высшей формой организации по­литической деятельности являются политические ин­ституты, включая государство, политические партии.

Конкретные субъекты политической деятельнос­ти разнообразны. Отметим, в частности, два их вида: групповые и индивидуальные субъекты. К группо­вым относятся: классовые, национальные, террито­риальные (региональные), корпоративные, элитарные субъекты. Индивидуальный субъект — любая поли­тически активная личность, действующая в единст­ве с группой.

Анализ политической структуры общества позво­ляет выявить разновидности групповых субъектов (политических групп), сложившихся в данной соци­ально-политической ситуации. Политические груп­пы следует отличать от социальных групп. В качест­ве субъектов политического действия зачастую вы­ступают лишь отдельные части (слои) больших со­циальных групп или смешанные группы. Различные слои одной и той же социальной группы или общности (скажем, нации) нередко оказываются ориентирован­ными на неодинаковые, а иногда и на противопо­ложные цели и ценности.

Например, российский рабочий класс сегодня от­нюдь неоднороден по характеру своих политических ориентации и позиций. Считать его единой полити­ческой силой ошибочно.

В массе рабочих сформировались группировки приверженцев нынешних правительственных реформ (в том числе радикальных реформаторов) и их про­тивников, либеральных демократов, социалистов и коммунистов. Еще более сложна и противоречива политическая структура интеллигенции, где пред­ставлен весь спектр политических предпочтений: от идей социализма до монархизма.

Характер субъекта политического действия про­ливает свет на его направленность, позволяет как-то прогнозировать его эффективность и последствия. Если, скажем, в качестве субъекта выступает правя­щая элита, то ее действия будут подчинены сохране­нию существующих структур власти или, в лучшем случае, их частичному реформированию. Совершен­но иной вектор действия оппозиционных групп, вы­ступающих, как правило, с требованиями радикаль­ного плана.

Существенный признак политической деятельнос­ти — ее рациональность. Иными словами, осознан­ная ориентированность на политические интересы, цели и ценности; взаимосвязь мотивов выбора це­лей и средств практических действий, познаватель­ной и оценочной деятельности. Отсюда (по М. Веберу) наличие двух видов рациональности: целерациональное (осознанность, научная обоснованность по­литических целей) и ценностно-рациональное (осоз­нанность ценностей). То и другое доказывает пре­вращение знания и ценностей в важнейшие факто­ры власти и управления. Рациональность в политике специфична: включает идеологию. Идеологичес­кий компонент пронизывает всякое политическое действие, коль скоро оно ориентировано на опреде­ленные ценности и интересы. Более того, является критериальным признаком его направленности.

Рациональный момент, безусловно, является ре­шающим в субъективном смысловом содержании политического действия, выражая отношение субъ­екта к институтам власти. Тем не менее политичес­кое действие не исчерпывается рациональностью. В нем остается место для иррационального как от­клонения от целенаправленности.

Мотивационная база политического действия — сложная система, в которой наряду с рациональной стороной (ориентированность на цели и ценности) присутствуют психолого-эмоциональные элементы (жажда власти, страх, зависть и т. п.). Следователь­но, возможность объяснения политического дейст­вия на интеллектуальном уровне отнюдь не исклю­чает необходимости расшифровки его психоэмоциональ­ного аспекта. В первую очередь при анализе массовых действий. И не в последнюю — при объяснении не­предсказуемости поведения политических деятелей.

Продолжая характеристику специфики политичес­кой деятельности, нельзя обойти такую особенность, как ориентированность ее на легитимность. Это свой­ство деятельности выступает в качестве ее общест­венного условия, и вместе с тем — разграничитель­ного критерия системной и внесистемной деятель­ности. Последняя чаще всего нелегитимна в смысле ее неузаконенности господствующей системой и в то же время может быть легитимной в плане призна­ния широкой общественностью соответствия тради­ции или освещенной харизмой.

Легитимность политической деятельности предпо­лагает соответствие установленному порядку. В этом проявляется еще одна ее специфическая черта. По­рядок означает ориентацию субъекта деятельности на обязательные нормы, общезначимые для данного политического общества. Порядок гарантируется воз­можностью правового принуждения, осуществляемого специальными группами людей, или же применением санкций политического и общественного характера, исходящих от политических групп и институтов граж­данского общества (публичного осуждения, политиче­ской оценки, исключение из состава элиты и т. п.).

Сказанное подводит к осознанию многообразия средств политической деятельности: от прямого фи­зического насилия, монополией на применение ко­торого обладает государственная власть, до использо­вания общественного мнения. Общеизвестна принци­пиальная важность соотношения цели и средств в по­литике. Установка: цель оправдывает средства. — ха­рактерна для диктаторских режимов и их политичес­ких носителей. Требования же соответствия средств демократическим, гуманным целям политики — нор­ма подлинно народных сил и выражающих их интере­сы политических структур. Политика в целом может быть ориентирована на цели или на средства, что за­висит от характера субъекта и конкретной ситуации.

Политическая деятельность отличается от других видов социальной деятельности также тем, что для субъекта любого уровня она так или иначе связана с противоречиями между общим и частными интере­сами общественных групп и подчинена в конечном итоге разрешению этих противоречий. Объективные противоречия интересов, возникающие на этой базе конфликты — глубинный источник и стимул поли­тической активности в любых ее формах и видах, основная детерминанта, говоря словами М. Вебера, субъективного смысла политического действия. Вот почему, не поняв этих противоречий, нельзя разо­браться и в сути политических процессов. Это обсто­ятельство многократно подчеркивали теоретики марк­сизма. И не только. Даже Э. Бернштейн, критико­вавший марксизм за увлечение диалектикой, писал: «Задача исследователя политической жизни — вскрыть те глубокие противоречия, которые легли в основу происходившей борьбы, и правильно их понять».

Разрешение социальных и политических проти­воречий — многоплановый процесс. Он не может быть сведен к одним только стандартизированным дейст­виям, регулируемым ранее установленными норма­ми, а включает инновационный, творческий аспект. Так, вполне очевидна необходимость инноваций в функциональной деятельности по легитимации влас­ти. Ведь речь идет об обретении властью законности разнообразными путями: с помощью наглядно де­монстрируемой эффективности, через повышение на­ционального престижа, путем разработки новых норм, посредством харизмы и т. п. Инновационный аспект выражен в широко распространенном тезисе о политике как науке и искусстве. Существенно, од­нако, напомнить, что вовсе не всякая политика пред­полагает инновационное поведение ее субъектов. А таковое обусловлено многими факторами и обсто­ятельствами, начиная с целей, преследуемых поли­тическими силами, кончая той системой ценностей и норм, на основе которых они действуют. Полити­ческому субъекту для выполнения его функций не­обходима достаточно высокая степень свободы, само­стоятельности. Это требование предъявляется к ус­ловиям любой инновационной деятельности. В по­литике оно во много раз важнее с учетом того, что: а) противоречия интересов, стимулирующие полити­ческие действия, многообразны в своих проявлени­ях и путях разрешения; б) политические цели пред­полагают многовариантный набор средств их реали­зации; в) общественно-политическая ситуация пос­тоянно изменяется во времени, равно как и меняют­ся взаимосвязи: человек — государство — общество; г) политические программы формируются на основе определенных культурно-исторических ценностей, по­этому они конкретны, в известном роде уникальны.

Мировой практикой доказано, что оптимальным условием для творчески-прогрессивной политической деятельности и ее подлинной эффективности служит та система ценностей и регламентирующих норм, которая образует демократию и обеспечивает наиболь­шую вероятность достижения институтами власти общественных целей.

Наконец, еще один, не менее существенный, чем отмеченные ранее, специфический аспект политичес­кой деятельности. Это соотношение детерминирую­щих ее объективных и субъективных факторов. Мож­но без преувеличения сказать, что в понимании дан­ной проблемы накопились многие догмы, мешающие адекватно осмысливать специфику политической де­ятельности и политики в целом. Причем, в том чис­ле в международной политической практике. Так, О. Лафонтен в названной ранее работе «Общество бу­дущего» пишет об отказе современной немецкой социал-демократии от «узкого экономизма в полити­ческом мышлении, когда свобода рынка превраща­ется в самоцель и тем самым ущемляются свободы и права человека». Поэтому политика модернизации, отмечает он, должна исходить «из более широких соображений».

Во много крат острее ощущается потребность пре­одоления подобного мифа в теорий, а также в поли­тической практике.

Обществоведам следует побыстрее отрешиться от былой догматически односторонней трактовки мате­риалистического понимания политической деятель­ности и уделить надлежащее внимание анализу ме­ханизмов, связанных с особенностями сознания и поведения субъектов. Гуманизация политики к это­му обязывает. Не думаю, что можно признать впол­не корректным такой, скажем, тезис: «...политичес­кая деятельность является не чем иным, как следст­вием материальной деятельности людей»8.

Еще более резкой критики заслуживает «узкий экономизм» мышления многих руководящих деяте­лей страны, что проявляется в стремлении считать переход к рынку альфой и омегой политики. Естест­венно, при этом недооцениваются важнейшие соци­альные и духовные последствия экономических ре­форм. Сказанное отнюдь не означает, что в нашей практике не наблюдалась другая крайность — игно­рирование объективной, в том числе экономической, обусловленности действий партийной и государствен­ной властей. Напротив, политический волюнтаризм был спутником бюрократизированной системы. И все же в контексте данной лекции Первостепенное зна­чение имеет акцент на субъективном аспекте детер­минации политической деятельности, что не отри­цает ее в конечном счете объективной социальной (а не только экономической) детерминации. Не прини­мая в целом бихевиористскую концепцию автоном­ного политического субъекта, согласно которой ис­точники действия заключены в природе индивида, в каких-то его изначальных волевых устремлениях, было бы упрощением не подчеркивать существенно­го влияния на его политическую деятельность субъ­ективных, сугубо индивидуальных качеств. Общест­венная воля, воплощаемая в политических действи­ях, идеология, превращающаяся через эти действия в реальную практическую общественную силу, по­литическая культура, трансформирующая знания и ценности, которые вместе с тем приобретают вид во­левых стимулов и установок, разнообразные инди­видуальные социально-психологические черты дей­ствующих политических субъектов — все эти эле­менты субъективности в совокупности образуют тот уровень детерминации, который при более или ме­нее одинаковых социальных обстоятельствах опре­деляет если не суть, то составляющие содержания политической деятельности.

<< | >>
Источник: Зеркин Д.П.. Основы политологии: Курс лекций.. 1996

Еще по теме Политическая деятельность — специфическая форма активности субъекта:

  1. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СУБЪЕКТОВ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА
  2. 8.3. Туризм как специфическая форма международной торговли услугами
  3. Тема: Деятельность субъектов политического процесса
  4. ДИСКУССИИ НАЧАЛА 20-Х ГОДОВ КАК ФОРМА ГРАЖДАНСКОЙ АКТИВНОСТИ
  5. 13.2. ФАКТОРЫ ЭФФЕКТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ИХ СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
  6. 3.5. Превращение Востока в активного субъекта мирового сообщества
  7. 14. Управление процессом формирования у молодежи трудовой активности и потребности в общественной деятельности
  8. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОРГАНОВ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ КАК ФАКТОР ПОВЫШЕНИЯ ГРАЖДАНСКОЙ АКТИВНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ
  9. Специфические черты политической власти
  10. 1.3. Политика и политическая деятельность: информационно-коммуникационный аспект. Коммуникация как атрибут политической деятельности
  11. Самоорганизация субъекта деятельности
  12. 16.1. Специфические черты и функции политического лидерства