<<
>>

Западня глобального мира

Никогда ранее в мировой истории проблема национальной идентич­ности не стояла столь судьбоносно, даже фатально. И никогда ранее она не охватывала практически все государства и народы мира.

Связано это с нарастающими и весьма противоречивыми процессами глобализации.

Целый ряд процессов глобализации — демократизация, экономиза­ция, информатизация, культурная стандартизация, ценностная универ­сализация и др. — непосредственно влияют на обострение этой проблемы.

Так, демократизация современного мира властно диктует необходи­мость перехода к общим правилам игры как во внутренней, так и во внеш­ней политике, необратимо меняя иерархию основных элементов социу­ма. На первое место в этой иерархии объективно выходит личность, на второе — общество, оттесняя государство на третье место и делая его прежде всего инструментом защиты интересов личности и общества. Любая стра­на, претендующая на сколько-нибудь заметную роль в мировых делах, се­годня вынуждена строго соблюдать эту иерархию. Демократизация внеш­ней среды, идущая пусть непоследовательно и противоречиво, никому не дает возможности безнаказанно попирать демократические нормы и про­цедуры, игнорировать интересы и права человека. Ни одно государство современного мира не может себе позволить одну политику внутри своих границ и принципиально другую — за ее пределами. С другой стороны, если не учитывается внешняя ситуация, то какие бы ни предпринимались усилия по формированию национальной стратегии развития, они легко опрокидываются всемирными глобальными потоками и процессами в финансовой, производственной, социальной, экономической, политичес­кой и других сферах. Глобализация, таким образом, стирает грани между внешней и внутренней политикой. Собственно, уже одним этим обстоя­тельством национальная идентичность в начале XXI в. серьезно ограни­чивается, попадая в зависимость от демократических механизмов и ин­ститутов, которые к тому же также имеют тенденцию к глобализации.

Одновременно национальная идентичность попадает в жесткие тис­ки экономизации, неуклонно ведущей к формированию единого миро­вого экономического пространства, что делает нежизнеспособными модели национальной безопасности и национального развития, осно­ванные на изоляционизме, а интеграцию в это формирующееся про­странство — единственно возможным способом эффективной защиты национальных интересов. Отказаться от интеграции — значит отказаться от полноценного развития. Ни одно общество не может быть конку­рентоспособным, не став частью мирового экономического простран­ства. Однако такая интеграция в ряде случаев ведет к размыванию на­циональной идентичности, ее растворению в процессе экономизации. Этот фактор, помимо всего прочего, определяет приоритетность гео­экономических механизмов обеспечения национального развития по сравнению с геополитическими и геостратегическими, поскольку имен­но геоэкономика становится основной парадигмой развития мирового.

Информатизация, формирующая единое мировое информационное пространство, создавая глобальное сетевое общество, открывает граж­данам охваченных ею стран доступ ко всем материальным и духовным благам, умножает интеллектуальный ресурс, а следовательно, и все дру­гие ресурсы, способствуя устойчивому развитию, достижению благо­получия и безопасности личности и общества. С другой стороны, ин­формационные технологии не являются абсолютным благом: они со­здают новые возможности для контроля и манипуляции массовым сознанием во внутренней политике и новые эффективные средства воз­действия на национальные сообщества со стороны наиболее оснащен­ных в этом отношении государств в рамках межгосударственного про­тивоборства, а следовательно, создают и новые угрозы национальной идентичности. Кроме того, глобальные информационные потоки объек­тивно ведут к размыванию идентичности. Как справедливо подчерки­вает известный социолог И. С. Семененко:

«Как система социально значимых ориентиров “узнавания” себя идентичность постоянно находится в процессе становления и переосмысления своих харак­теристик.

Но в информационном обществе, в мире многоуровневой взаимо­зависимости социальных субъектов и индивидов сами референтные ориен­тиры становятся все более неопределенными, размытыми и изменчивыми. Они подвержены влиянию стремительно растущих потоков информации и сами формируют пространство информации и коммуникации».

Культурная стандартизация, будучи в определенной степени след­ствием информационной открытости, взрывает некогда замкнутые куль­турные идентичности. При помощи сверхсовременных информацион­ных технологий, сопротивление которым невозможно, глобализация взламывает казавшиеся ранее незыблемыми, как скала, барьеры между различными культурами . При этом выживают лишь те культуры, кото­рые оказываются способными адаптироваться к стремительно меняю­щемуся миру, воспринимать новейшие достижения мировой цивилиза­ции, при этом не теряя своей самобытности. Яркий пример такой адап­тации — японская культура. Впрочем, противоположных примеров гораздо больше. Менее устойчивыми в этом отношении оказались, на­пример, испанская, турецкая, мексиканская, аргентинская и многие другие культуры, не выдержавшие столкновения с натиском культур­ной унификации, порожденной глобализацией. Массовая культура гло­бализации в этих случаях оказалась сильнее культурных ядер националь­ной идентичности, которые в условиях глобализации сохранились в значительной степени лишь как культуры фольклорные: испанская кор­рида, турецкий ислам, мексиканская кухня, аргентинское танго. Во всех этих случаях глобализация частично перемолола культурные ядра на­циональных идентичностей, сделав граждан этих стран «гражданами мира», и оставила от этих ядер видимый набор туристических курьезов. Очевидно, что вслед за этими странами уже идут все без исключения страны Восточной и Центральной Европы (Польша, Венгрия, Чехия, Словакия, Болгария, Румыния), страны Балтии, в последнее время, по­хоже, Грузия, Украина и Молдавия (Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан пока находятся в орбите геокультурного при­тяжения России).

Глобализация подвергает испытанию даже такие стра­ны, как Великобритания, Франция, Германия. Они сопротивляются всерьез, поскольку имеют большую историческую и культурную глуби­ну. Сами США испытывают мощный «испанский вызов» со стороны мексиканских эмигрантов, которые не желают растворяться в амери­канском «плавильном котле».

И, наконец, самые «крепкие орешки» в этом отношении — это Ки­тай, Индия и Россия, имеющие более чем тысячелетнюю культурную историческую традицию. Однако слишком уповать на это обстоятель­ство не стоит: глобализация перемелет и их, если культурные ядра национальных идентичностей этих стран не окажутся достаточно адап­тивными к происходящим стремительным переменам в экономике, тех­нологиях и социальной жизни. До нынешнего момента эти три культу­ры — что признают все серьезные наблюдатели — демонстрируют свои высокие адаптационные способности. Именно эти три культуры (и толь­ко они!) рационализировали свою национальную, а затем и политичес­кую идентификацию всегда, когда они сталкивались с чужеродными культурами, утверждающими иные культурные стандарты. Более того, вопрос об идентификации в этих трех культурах остро вставал именно в условиях давления чужих культурных стандартов, попыток других куль­тур навязать им эти чужие стандарты. Отторжение чужих стандартов, т.е. инородной ткани, «чужой группы крови», и стимулировало в этих трех культурах процесс собственной культурной идентификации. В то же время во всех трех случаях был продемонстрирован поразительно высокий адаптационный потенциал: Индия «переварила» британскую культуру; Россия «переварила» западный коммунистический проект и сейчас «переваривает» либеральный. Китай «переварил» коммунизм в его советской интерпретации, а сейчас, похоже, «переваривает» не толь­ко западный экономический либерализм, но и американский культур­ный глобализм.

Сказанное, однако, не означает, что эти три страны абсолютно обе­зопасили себя от угрозы культурной стандартизации и обладают сто­процентно надежными культурными иммунными системами, способ­ны противостоять вызову культурной стандартизации.

Решающая бит­ва за национальную идентичность еще впереди. И ее исход главным образом зависит от того, смогут ли эти три культуры противопоставить глобализации более мощные и убедительные национальные проекты. Очевидно также, что на данном этапе исторического развития самым слабым и уязвимым звеном в этой тройке является Россия.

Наконец, глобализация настаивает на универсализации ценностных ориентиров. При помощи тех же массовых информационных техноло­гий (в первую очередь телевидения и Интернета) она наглядно демон­стрирует преимущества западной модели развития и соответственно западных ценностей: индивидуальная свобода, права человека, демок­ратические механизмы, рыночная экономика, правовое государство, гражданское общество, нанимающее это государство. Как бы то ни было, но именно те страны, которые следовали этим ценностям, добились ус­пеха, а те, которые им не следовали, оказались неудачниками. Это, од­нако, означает, что многие ценности, которым традиционно следовали, например, Китай, Индия и Россия, а именно коллективизм, государ­ственный патернализм, авторитарные механизмы управления, государ­ственный дирижизм в экономической жизни и т.п., в условиях глобали­зации как минимум поставлены под сомнение. С другой стороны, пока остается далеко не ясным, будут ли традиционные западные ценности «работать» в условиях быстро наступающей постэкономической эпохи. Вполне возможно, что в этой эпохе будут более востребованы ценности не западного типа. Так что России, Индии и Китаю, возможно, не сле­дует окончательно и бесповоротно отказываться от своих традицион­ных ценностей, которые еще, быть может, пригодятся не только им, но и всему человечеству.

Интересно, что подобной точки зрения придерживаются некоторые японские ученые. Так, профессор Промышленного университета К. С. Ито утверждает, что мировая система все более удаляется от ценнос­тей индивидуализма и приближается к универсальным ценностям. А по­скольку американцы — крайние индивидуалисты, то последствия глоба­лизации будут для них наиболее болезненными.

В рамках этой теории провозглашается, что Япония как носитель универсалистских ценнос­тей станет провозвестником новой универсалистской цивилизации.

Представляется, что в этом контексте на роль «новой универсалист­ской цивилизации» у России или Китая прав претендовать никак не меньше, чем у Японии, которая в политическом плане продолжает ос­таваться страной, полностью зависимой от США.

На сегодняшний день, а также в обозримом будущем положение дел в мировой политике таково, что лидером глобализации являются США. Именно они оказывают наиболее сильное влияние на формирование нового мирового порядка. Какую бы проблему международной безопас­ности мы ни взяли, ее решение невозможно без активного участия США. Это обстоятельство делает для России сотрудничество с США жизненно необходимым, поскольку в условиях вышеупомянутой взаимозависимо­сти международной и национальной безопасности обеспечить последнюю без тесного взаимодействия с лидером глобализации едва ли возможно. Однако и США в одиночку справиться с вызовами и угрозами глобализа­ции не в состоянии и остро нуждаются в таких партнерах, как Россия.

Таким образом, последствия глобализации для национальной иден­тичности весьма противоречивы. Она создает как новые, невиданные ранее возможности для развития и процветания различных стран, так и новые крайне опасные вызовы и угрозы. Для России, находящейся в стадии социально-экономической трансформации и одновременно со­храняющей по объективным причинам преемственность своих не толь­ко региональных, но и глобальных интересов, все эти положения явля­ются особенно важными и актуальными.

С одной стороны, глобализация делает прозрачными границы меж­ду народами и государствами, ставит под вопрос прежнюю роль нацио­нального государства и связанную с ним национальную составляющую идентичности. С другой стороны, та же самая глобализация, способ­ствуя сближению и интеграции различных социальных и этнических общностей, усиливает потребность в определении своей культурной и цивилизационной идентичности. На это обстоятельство, в частности, указывал С. Хантингтон:

«Взаимодействие между народами разных цивилизаций усиливается. Это ведет к росту цивилизационного самосознания, к углублению понимания раз­личий между цивилизациями и общности в рамках цивилизации».

С одной стороны, экономизация международных отношений, де­мократизация современного мира, бурная информационная революция создают мощные предпосылки для процессов глобализации, т.е. созда­ния единого экономического, правового и информационного простран­ства, составляющих важнейшие предпосылки формирования единой человеческой цивилизации. Это в свою очередь ведет к возникновению совершенно нового типа человека, человека мира, которого условно можно назвать «хомо глобалис».

С другой стороны, мы видим, что все нации и народы, в том числе и малые, отчаянно борются за свою национальную идентичность. Как следствие, это приводит к стремительному росту числа национальных государств. Если в начале ХХ в. их было около 50, то в начале ХХІ в. — уже 250, а к середине нашего столетия это число удвоится. Понятно, что стремительное увеличение национальных государств отражает по­нимание национальными элитами того, что глобальная культурная уни­версализация будет означать смерть национальных культур. Самоопре­деление малых народов — это своего рода протест против такой куль­турной глобализации, и в этом своем качестве он является позитивной тенденцией. Однако этот процесс порождает и национальный эгоизм, что создает новые проблемы для мира ХХІ в.

В условиях информационной открытости всего мира, повсеместной доступности СМИ, прежде всего телевизионных, появляется широкая возможность выбора, что бросает вызов как отдельным индивидам, так и целым национальным сообществам. В числе последних оказывается и национальное государство, культурное ядро которого размывается. Его подменяют глобально узнаваемые символы, которые рождает общее пространство информации и коммуникаций. Подъем национализма во всем мире, включая развитые страны Запада, оказывается одним из от­ветов на вызовы культурного глобализма через утверждение «осязаемых» этнокультурных ориентиров идентичности.

Таким образом, глобализация стремится перемолоть национальную идентичность, она хочет ее растворить в глобальных процессах эконо­мизации, демократизации, информатизации, культурной стандартиза­ции и ценностной универсализации. Национальная идентичность от­вечает на этот вызов глобализации усилением национализма в рамках национальных сообществ, а также дроблением этих сообществ на более мелкие, т.е. субнациональные. По мысли Р. Робертсона и Х. Хондкера, современная глобализация задает глобальную рамку, в которой циви­лизации, регионы, национальные государства, этнические сообщества получают возможность реконструировать свою историю и идентичность.

Следует также отметить, что национальная идентичность в совре­менном мире размывается не только процессами глобализации, но и мощнейшим натиском постмодернистской культуры. Утверждая «плю­рализм смыслов», равнозначность (а следовательно, сомнительность) морально-нравственных ценностей, осмеивая национальные традиции, ставя под вопрос христианские и гуманистические идеи эпохи Просве­щения, наконец, торжественно провозглашая конец проекта «Человек» и конец самой всемирной истории, постмодерн по существу пытается выхолостить национальную идентичность, убить ее содержание, вооб­ще снять вопрос об идентичности с повестки дня. В этом смысле пост­модерн — самый лютый враг национальной идентичности. При этом глобализация, будучи, как говорилось выше, противницей националь­ного государства, борется против идентичности на стороне постмодер­на. Пример того, как постмодерн разваливает национальную идентич­ность, приводит профессор итальянского университета К. Баймонте:

«Культура отечества, если брать ее не в узко идеологическом смысле, а как прагматическое желание соотнестись с некоей единой констелляцией ин­тересов, в нашей стране находится в бегах. Итальянская идентичность мо­жет быть футбольной, туристической, пляжной, гастрономической, “плейбойной” и т.д., но она останется отсоединенной от защиты общих интересов, от возможности получить легитимацию через самоотнесение с нацио­нальным коллективом».

Будет ли найден баланс между глобализацией и национальной иден­тичностью, когда «расцветут все цветы»? Станет ли стабильной и бес­конфликтной формирующаяся «цветущая сложность» современного мира? Как это повлияет на международные отношения? Как сложатся судьбы национального суверенитета? Будет ли он нуждаться в военной силе для своего существования, как это было в прошлом? Какие плюсы и минусы несет начавшаяся информационная революция?

Все эти вопросы пока остаются открытыми.

<< | >>
Источник: Кортунов С. В.. Становление национальной идентичности: Какая Россия нужна миру. 2009

Еще по теме Западня глобального мира:

  1. Западня глобального мира
  2. ХАРАКТЕРИСТИКИ ГЛОБАЛЬНОГО МИРА
  3. ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО МИРА
  4. Михеева Н.М., Плотников В.А.. Регион в глобальной архитектуре современного мира. Материалы межвузовской научно-практической конференции, 2011
  5. Глобальные проблемы человечества как инструмент геополитики. Проблемы войны и мира
  6. Проблема безопасности и мира, как центральная глобальная проблема
  7. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: "ГЛОБАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ" ИЛИ ГЛОБАЛЬНЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЫНОК?
  8. ОТНОШЕНИЕ МИРА ПРИРОДЫ И МИРА ДУХА К БИОЛОГИЧЕСКИ ПРАВИЛЬНОЙ ГРАНИЦЕ
  9. Збигнев Бжезинский. Выбор. Глобальное господство или глобальное лидерство, 2005
  10. Глобальные проблемы и императив глобального регулирования
  11. Северо-Западный макрорегион
  12. Глава 2. Западное направление
  13. 2.2.2. Россия и Западная Европа
  14. 10. Западно-Сибирский экономический район
  15. 2. Северо-Западный экономический район
  16. Процессы отчуждения от западной цивилизации
  17. Западно-Сибирский макрорегион
  18. Политический реализм в Западной Европе
  19. Северо-Западный федеральный округ
  20. 2.2. Переход к капиталистическому хозяйству в странах Западной Европы