Значение национального государства

Для теории международных отношений нет более важного понятия, чем национальное государство. Государство, в смысле национальное государство, — основной компонент всего «международного», поскольку без государства нет и международных отношений.

Можно утверждать, что понятие национального государства чересчур дву­смысленно, противоречиво или нормативно по своему характеру (Ferguson, Mansbach, 1989, р. 41—80), чтобы определять с его помощью научную дис­циплину о МО. Но критики «государственного центризма» редко имеют в виду это соображение и редко ставят вопрос о смысле понятия «международ­ные отношения». Они, скорее, критикуют конкретную идею, считая ее глав­ной, а именно, что «национальные государства, или их руководители — наи­более важные акторы международных отношений» (Vasquez, 1983, р. 18).

Отношение к этому утверждению была своего рода лакмусовой бумажкой для отнесения ученых к тому или иному противоборствующему лагерю. Суще­ствует как минимум три варианта рассмотрения государства.

А. Государство как объект поддержки

По мнению одних, проблема состоит в определении того, кого поддержи­вать, а кому противостоять. Если подчеркивается значимость «негосударствен­ных акторов», таких, как международные организации и транснациональные народные движения, то это, по-видимому, означает, что подобные феноме­ны в определенных случаях следует рассматривать в качестве легитимных ак­торов международной жизни наряду с государствами и правительствами, т.е. признается, что некоторые негосударственные акторы играют важную роль. «Государственный центризм» в такой ситуации защищает позиции нацио­нального государства в интернациональных процессах.

Таким образом, противоречия по поводу «государственного центризма» — часть споров о политической легитимности. Причем все расхождения относят­ся к уровню политических ценностей, а не социально-научного анализа. Два наиболее крупных критика понятия государства в теории МО недавно при­звали рассматривать его как откровенно нормативное (Ferguson, Mansbach, 1989, р. 87). Очевидно, они готовы принять мысль, что само определение «международных отношений» как области науки и включение ее в общий обзор состояния политической науки — акт политический.

Б. Государство как объект изучения

По мнению других, проблема состоит в определении того, что именно необходимо искать и осмысливать. В этом отношении, если не иметь в виду другие аспекты, основной поток исследований МО, безусловно, сосредото­чен на «государственном центризме». Процитируем программное часто упоми­нающееся заявление, опубликованное четверть века назад: «...содержательное ядро международных отношений — взаимодействие правительств суверенных государств» (Platig, 1969, р. 16). Такое положение сохраняется и по сей день.

Если у МО как научной дисциплины и есть исследовательская программа, то она именно такова.

Этот взгляд можно оспорить на основе такого аргумента: взаимодействие национальных государств и правительств не столь важно, «реальные группы или единицы» в политике составляют социальные слои или транснациональ­ные коалиции (Vasquef, 1983, р. 214), поэтому изучать, почему государства или правительства действуют или взаимодействуют так или иначе — напрас­ная трата времени.

Эта проблема не эмпирического свойства. Три направления исследования смогут пролить свет на справедливость предположений, что действия и взаи­модействия государств и правительств теряют значимость. Первое — изучение того, в какой мере международные события можно объяснить и понять без учета деятельности национальных государств и правительств. Второе — анализ степени воздействия растущей взаимозависимости и развития международных институтов на возможности влияния, независимость и самостоятельность на­циональных государств. Интеграция в Западной Европе, как это парадоксаль­но утверждалось, явилась предпосылкой укрепления государственной власти, а не причиной ее упадка (Milward, 1992). Третье — исследование того, в ка­кой степени независимость, влиятельность и самостоятельность собственного государства перестают на практике рассматриваться в качестве высшего при­оритета политики.

Ответы на поставленные вопросы могут различаться в зависимости от об­ласти исследования, в особенности в сферах международного мира и безопас­ности и международных экономических отношений: отсутствие четкого водо­раздела между проблемными сферами (Vasquez, 1983, р. 214) в прошлом заво­дило в тупик споры о значении государства.

Из трех указанных направлений исследования особенно важно третье, по­скольку в теории МО решающая роль отводится национальной независимос­ти.

В соответствии с таким ходом мысли «государственный центризм» в иссле­довании — просто отражение того факта, что национальная независимость рассматривается народами (а не только правительствами) как фундаменталь­ная потребность или ценность — идея, оформленная и подкрепляемая политическим развитием на протяжении веков и провозглашенная в качестве пра­ва в официальных международных декларациях XX столетия. Меняются ли установки в ином направлении — вот, возможно, самый существенный воп­рос дискуссий о «государственном центризме».

В. Государство как объяснительный фактор

В соответствии с третьей трактовкой обвинение в «государственном цент­ризме» означает, что теоретические посылки, предполагающие, что действия и взаимодействия государств и правительств можно в полной мере объяснить на государственном и межгосударственном уровне, ошибочны. Такая крити­ка, существенно отличающаяся от вышеупомянутой, выглядит довольно странно. В то время как наука о МО несомненно опирается на «государственный цент­ризм» при выборе explanada (того, что объяснять), этого никак нельзя сказать относительно explanantes (того, посредством чего объясняют). Даже в цитиро­вавшейся уже литературе 60-х годов перечислялся большой набор как внутри­государственных, так и негосударственных факторов, которые необходимо учитывать исследователям МО (Platig, 1969, р. 17—19).

Верно, что теория международной политики К.

Г. Выводы: «государственный центризм» как эмпирическая проблема

Проблема «государственного центризма» отчасти представляет собой поли­тическую проблему, отчасти она вовсе таковой не является. Остается исследо­вать воздействия на государство новых форм международных отношений и теоретические установки относительно государства. Ученые давно указывали, что политика становится транснациональной, а национальные государства — проницаемыми, но надо идти дальше. Европа после окончания холодной вой­ны со свойственным для этого периода парадоксальным сочетанием возро­дившегося национализма и углубляющейся интернационализации может дать эмпирически ориентированным ученым много материала на этот счет. Евро­пейский Союз в особенности является сегодня главным объектом исследова­ния для изучающих МО и интересующихся их основами.